Последние несколько месяцев он тренировал Криса медленно, стараясь, чтобы тот не догадался о его планах, а сейчас ему придется чертовски напрячься, чтобы привести мальчишку в полную боевую готовность прежде, чем его снова попытаются украсть, а они, скорее всего, предпримут новую попытку.
Керолайн была коллекционером и любила, когда под ее контролем находились уникальные вампиры и люди. Ему следовало знать, что он занял исключительное место в ее коллекции на несколько месяцев более ста лет назад. Необученный мужчина – Защитник без пары стал бы самым важным экспонатом в ее коллекции, как только она сломает его дух и разум. Затем из него вылепят одного из ее личных охранников или убийцу. Он будет идеальным в обоих вариантах. Навыки и мастерство защитят Криса.
Это единственное, что Ефраим мог для него сделать. С Медисон же была совсем другая история.
Он посмотрел на нее. Она что-то пробормотала во сне и перевернулась на спину. Медисон положила руку на живот, туда, где в ее чреве рос их малыш. У нее начиналась новая жизнь, так бы и было, переживи она роды, а это невозможно.
Все его многолетние исследования привели к пугающим результатам. Оплодотворение человеческой женщины было очень редким достижением для вампира. Это случалось всего два или три раза в столетие.
Из них редко, когда на свет появлялся Страж, ребенок, рожденный от двух миров с безграничным потенциалом. Большинство детей рождались либо мертвыми, при родах убивая мать, либо истинными вампирами.
Истинный вампир отличался от обычного только тем, что был рожден, а не превращен. Мать также умирала при родах. Только причина смерти была иной. Она погибала от потери крови, когда нерожденный ребенок разрывал утробу и набрасывался на ее сердце – источник крови.
Ефраим уже знал, кого носила Медисон – Стража, их сына. Он убедился в этом тем же утром, когда осознал, что она беременна.
Если бы он учуял истинного вампира, то потащил бы ее в больницу и приставил пистолет к голове врача, откажись тот достать из нее ребенка, прежде чем станет слишком поздно.
Уже ничего не поделаешь, даже если Медисон решит прервать беременность. Он мог чуять изменения в ней. Утроба, в прямом смысле слова, закрылась.
ДНК ребенка повлияло на что-то в ее теле, и на земле не найдется оружия, которое сможет пробить утробу. Их ребенок защищен от проникновения снаружи, но мать – совсем другое дело.
Нужно было сделать это месяцы назад, тогда ему не пришлось бы беспокоиться о ней день и ночь. Страшно представить все то, что могло навредить человеку. Раньше он даже не задумывался над этим, потому что ему было откровенно плевать.
