– Ты меня смущаешь, – призналась Элеонор.
– Может быть он и принадлежит мне, но это ваш дом. Ты и дети останетесь. Дом больше не будет пансионом, хотя у нас будут гости время от времени. Мне бы хотелось, чтобы у детей был собственный дом, где бы они не сталкивались все время с чужими людьми и могли быть самими собой. – Он встал и потянулся. – В остальном, ты можешь поступать как тебе заблагорассудится. – Он открыл бумажник и вынул несколько стодолларовых купюр и дал их ей. – Возьми и сходите с детьми купите продукты. Передай всем, что из-за того, что они не заплатили за неделю, им придется пойти есть куда-нибудь еще. А вы ребята в кои-то веки можете сесть и устроить семейный обед. А теперь я пойду в постель, когда вернетесь, разбудите и мы поедем по магазинам, хорошо?
Гордость Элеоноры не дала ей взять деньги, несмотря на то, что холодильник и кухонные шкафы были полностью пустыми. Ефраим вложил деньги ей в руку.
– Элеонор, я очень устал. Я не спал больше трех суток, поэтому давай займемся делом. Ты живешь теперь в моем доме. Я ценю тебя и твоих внуков, мой новый непослушный сын ест как поросенок и я схожу с ума по твоей внучке. Пожалуйста, пожалей меня и просто возьми деньги и купи немного еды, чтобы я мог вернуться в кровать.
– Ефраим, мы не можем принять твою благотворительность, – сказала Медисон
– Медисон, это не благотворительность, моему сыну надо поесть. – Он был удивлен с какой легкостью это слетело с его языка. Крис отвернулся, пряча улыбку. – Мои любимые десятилетний мальчишка и пятнадцатилетняя королева драматического театра должны поесть.
– Эй! – открыла рот от возмущения Джил. Он проигнорировал ее.
– Помимо всего прочего, Элеонор должна поесть, чтобы справиться с детьми и домом. Это не благотворительность.
– Она самая!
Он дернул себя за волосы.
– Пожалей меня, женщина. Я истощен!
– Не делай этого из-за меня, – упрямо заявила она.
– Детка, даже если бы ты здесь не жила, я бы все равно так поступил бы. Элеонор заботилась обо мне последние три года, она хорошо ко мне относилась и мне нравилась ее компания. Я бы купил этот дом только лишь для того, чтобы она осталась здесь. Я бы сделал это ради детей. Мне все равно кто здесь живет. Я владелец этого дома. Я буду оплачивать счета и покупать еду. Я ничего ни от кого не ожидаю.
– Спасибо, Ефраим, – сказала Элеонор. Ее глаза светились теплом.
– Пожалуйста. Итак, я так полагаю, вы остаетесь, – сказал он, надеясь завершить беседу и снова залезть в постель.
