Единственной нитью к личности отца Медисон оказалось то, что она несомненно выглядела наполовину коренной американкой. Ее волосы были черными и блестящими, кожа – от природы смуглой, а глаза – карие, которые напоминали карамель.
Это давало ее матери единственную нить к происхождению ее отца.
К счастью мать была расисткой и лишь однажды "перепихнулась" с цветным, так она называла всех, у кого кожа не белого цвета.
Итак, ее отцом был Эндрю Соломан, парень их местного племени. К сожалению, он умер после того, как родилась Медисон. Он хотел сам вырастить Медисон, и Кенди была более чем счастлива избавиться от этой обузы. Когда отец Медисон погиб при пожаре, Кенди закатила истерику и сбежала из дома ее матери.
Она взяла свою малолетнюю дочь и направилась к трассе, ведущей в Калифорнию, но смогла добраться только до соседнего штата. Там у нее началась жизнь, состоящая из никудышней работы, пособия, романов с женатыми мужчинами и наркотиков.
Они странствовали по всей стране, пока не появилась Джилл, и тогда они осели в Нью-Мексико, где Медисон взяла на себя заботу о брате и сестре и присматривала за домом, точнее трейлером.
Медисон считала дни до своего восемнадцатилетия, чтобы получить возможность уйти от матери.
Она не собиралась бросать своих брата и сестру, но отчаянно хотела оказаться подальше от матери и ее манипуляций.
Кенди с ужасом ждала восемнадцатого дня рождения дочери. Это означало бы, конец её разгульной жизни. Ей придется найти работу или кого-то, кто позаботится о ее детях.
Итак, когда наступило утро восемнадцатилетия Медисон, Кенди поступила так, как поступила бы любая уважающая себя женщина, если бы столкнулась с настоящей ответственностью впервые за пятнадцать лет.
Она сбежала.
Конечно же, она оставила Медисон записку, в которой поздравила ее с днем рождения и поблагодарила за заботу о детях. Также сообщала, что нашла свою настоящую любовь и уехала с ним в Вегас.
Медисон не знала плакать ей или смеяться. Она, наконец, избавилась от матери, но столкнулась с тем, что должна была воспитывать своего брата и сестру раньше, чем ожидала.
Так последние пять лет Медисон растила маленького брата и сестру. Никто не скучал по матери. По правде говоря, Медисон была для них обоих вместо мамы с самого рождения.
Кенди же взяла на себя роль старшей сестры, которая недолюбливала своих сестру и брата и никогда им не помогала. У каждого была своя роль.
Медисон бралась за любую работу, чтобы закончить колледж, а также чтобы накормить и одеть детей. Она сторонилась настоящей жизни.
