– Не беспокойся красавчик, за свидетельство я не возьму денег. Этот парень слишком большой засранец. Держи его подальше от того маленького мальчика.
– Спасибо, Паула.
Голос Медисон надломился.
– Теперь я могу идти? – выдавил Тревор.
– Да, конечно, только помни, если ты попытаешься отменить перевод или получить от нее больше денег, я приду к тебе с этим видео.
– Подумаешь!
Он остановился перед Медисон.
– Оказалось, что ты превратилась в свою мамочку. Раздвигаешь ноги, чтобы заставить делать мужика то, что ты хочешь, – выговорил он ядовито, что заставило Медисон отшатнуться. – Гребаная шлюха.
Ефраим пронесся вперед, достал бумажник и кинул его Медисон, которая с трудом его поймала.
– Заплати Пауле, дай хорошие чаевые.
Он схватил Тревора за горло и поднял его в воздух, с силой прижав к стене.
– Ты никогда не будешь так разговаривать с ней! – Тревор мог только шипеть и хрипеть. – Я убью тебя на хрен! Ты понял?
Руки у Медисон дрожали, пока она открывала бумажник Ефраима. Он был полон хрустящих стодолларовых банкнот.
– Сколько он должен тебе?
– Две тысячи, – проговорила Паула в трансе.
Лицо Тревора становилось красным, но Ефраим не отпустил его. Медисон быстро пересчитала деньги и добавила пять сотен.
– Ты знаешь, как выбраться отсюда?
– Мы взяли две машины на прокат. Я вела одну, а другая Тревора.
Медисон поблагодарила бога, что Паула уже был одет. Она пихнула деньги ему в руку.
– Огромное спасибо за твою помощь, но мне нужно, чтобы ты ушел и тогда я смогу с этим управиться.
– Тебе не придется просить меня дважды.
С деньгами в руке Паула дернул дверь спальни и покинул дом.
Все надежды на то, что Ефраим не потеряет контроль, испарились, когда глаза у Тревора расширились от ужаса и он начал пинать и царапать Ефраима. Этому должен придти конец.
– Тревор, я отвлеку его, чтобы ты мог уйти. Если ты о нем кому-нибудь расскажешь, я покажу видео, и он скорее всего придет за тобой. Ты понял?
Тревор еще продолжал вырываться, но моргнул в знак понимания.
– Ефраим, детка, отпусти. Ты убьешь его, если не отпустишь. Смотри, он становится багровым.
Ефраим не смотрел на нее, но она хорошо могла видеть его красные глаза и клыки, и больше не мыслил ясно.
– Он проявил непочтение к тебе, – прорычал он.
– Это не значит, что он должен умереть. Детка, отпусти.
– Нет, – слово раздалось громким рыком.
Ей нужно было встать между ними, но Тревор должен прекратить пихаться. У Медисон не было ни малейшего сомнения, что если Тревор ее ударит, то Ефраим разорвет ему горло.
