Даже если предположить, что средний профессиональный уровень командного состава РККФ за годы Гражданской войны несколько понизился прежде всего за счет выдвижения в его ряды бывших матросов, то этот недостаток вполне компенсировался увеличением удельного веса командного состава в Красном флоте по сравнению с дореволюционным. Это подтверждал и один из историографов белогвардейского Черноморского флота П. А. Варнек[190].
Представляется важным вопрос о месте, которое занимали бывшие офицеры в Красном флоте. С одной стороны, после Февральской революции наступила значительная демократизация флотских порядков, которую в современной литературе чаще всего приравнивают к росту анархии и развалу флота. Например, уже в августе 1917 г. судовые комитеты Черноморского флота накладывали дисциплинарные взыскания на офицеров и священников, стремились занять кают-компании и адмиральские помещения на судах[191]. Формы, в которые облекались субординация и дисциплина царских армии и флота, были унаследованы в значительной степени от крепостнических времен и воспринимались солдатами и, особенно, матросами как унизительные. Особенно развилось ощущение ненормальности старых дисциплинарных форм на флоте после русско-японской войны и первой российской революции.
Никто из современных исследователей, наверное, не будет отрицать наличие достаточной дисциплины и субординации, например, во французской армии начала ХХ в., однако внешние формы дисциплины во Франции в то время разительно отличались от таковых в Германии или России. А. А. Игнатьев описывал характерную сцену на маневрах французской армии в 1906 г.: «Возвращаясь в толпе военных агентов верхом, я услышал доносившийся с пехотного бивака незнакомый мне тогда мотив “Интернационала”. Его громко и не очень складно пели изнеможенные от тяжелых переходов французские запасные.
– Что это они поют? – спросил какой-то любопытный иностранец.
– Да это революционная песня! – объяснил несколько сконфуженно сопровождавший нас французский генштабист.
Военные представители малых европейских держав и южноамериканских республик продолжали, однако, возмущаться недостатком дисциплины во французской армии»[192].
Военный инженер-судостроитель В. П. Костенко во время похода Второй тихоокеанской эскадры на Дальний Восток заметил, что во французской колонии Дакар «в ресторане собирались преимущественно солдаты местного гарнизона. Их веселые и непринужденные шутки показывали, что здесь они чувствуют себя как дома. Тут же сидел французский офицер-артиллерист и запросто беседовал с сержантом. Видимо, во французской армии вне строя грань, отделяющая офицера от “нижних чинов” не проведена столь резко, как в русской и германской армиях»
