— Заткнитесь, пожалуйста! — почти вежливо перебили словоохотливого слесаря-сборщика. — Вам, что Родина-мать прикажет, то и будете делать, а не выдвигать свои кандидатуры. А наше предложение — так, для проформы.
И Кондратий, не откладывая дела в долгий ящик, хотел поинтересоваться у строгих, но добрых дядек, что такое «проформа», но не решился, уж больно серьезными и занятыми они казались.
А штатский с военной выправкой продолжал между тем:
— За Вас, верьте моему слову, господин… хмм… гмм… э-э… Придуркин, уже все давно решено. Родина-мать, так сказать за Вас решила. И она же Вам, эта самая Родина, ядреный корень, уже приказала. С завтрашнего дня, а, вернее, утра Вас последовательно и целенаправленно примутся переделывать в спецагента лучшие наши специалисты. Для дальнейшего, так сказать, целевого использования… Гмм… Хмм… Умм… В открытом и закрытом для общественного использования, так сказать, космосе, но открытом для всех наших агентов.
— Позвольте спросить? — поднял руку Придуркин. И, получив милостивое разрешение, прокашлялся: — А отчего только с завтрашнего? Нельзя ли процесс ускорить?
Придуркин, конечно, слышал о стремительных методах работы спецслужб. Но, поняв, что ему не отвертеться от почетной миссии, решил в самом начале своей работы выслужиться, ускорив работу по своей вербовке еще на порядок-другой.
Штатский сурово сдвинул брови в ответ на инициативу Придуркина.
— Оттого, что сегодня Вы будете подписывать обходной на своем заводе, а так же прощаться со знакомыми и близкими Вам людьми, — сказал он.
Придуркин похолодел.
— Все настолько серьезно? — одеревеневшими губами спросил он.
— Серьезнее некуда, — подтвердил штатский.
Придуркин махнул рукой.
— С Семкой прощаться тоже?
— Ну почему сразу с Семкой? — поморщился штатский. — Хотя надо и с Семкой. У Вас есть какие-нибудь родственники? К примеру.
— К примеру, есть. Семка, например. Из механического. Он мой двоюродный. Есть еще мать, отец. В воронежской области. Туда билет дорого стоит, — опечалился Придуркин. — Туда, да обратно, сами понимаете, процесс — денег стоит. Да, к завтра и не получится.
— Понимаем, — согласился штатский. И впервые с сомнением взглянул на кандидата в агенты. В глазах штатского ясно читалось любопытство, странным образом уживавшееся с недоверием. — А у Вас и аттестат об окончании школы имеется? — поинтересовался он как-то вяло.
— Имеется, конечно, — поспешил заверить Придуркин. И, видя, что недоверие в глазах штатского не погасло, добавил: — Сам директор школы выдал. Сказал, — Придуркин наморщил лоб, пытаясь вспомнить дословно речь директора. — Сказал, что для него день окончания школы Придуркиным — великий праздник и радостный день. И, если он, директор сумел продержаться все десять лет учебы Придуркина и не свихнуться при этом, значит жить ему, директору еще и жить. Не меньше ста лет. А может даже и больше. Потому что закалился он, директор небывало. И теперь ему все нипочем. И еще директор сказал, — сообщил Придуркин, — что таких идиотов, как я, он в жизни своей не встречал и возможно уже не встретит. Иначе ему, директору крышка. Потому, что какая бы закалка ни выработалась, второй такой встречи ему не перенести. Потому что его директоровская нервная система рассчитана только на одного идиота и, уж, во всяком случае, не на их парочку. Два таких идиотов, как я, для него, директора это через чур, даже учитывая его директоровские заслуги перед образованием страны и звание почетного учителя.
