– Окно закройте, – попросил он первым делом.
– Что?
– Окно, говорю, закройте! – заорал майор.
Стилист усмехнулся, но форточку закрыл. Стало чуть тише. Все, также непонятно усмехаясь, Носков спросил:
– Господин майор, ваша фамилия Волнистый?
– Да, это так, – набычился Сергей Павлович.
– А ваша Попугайчик? – спросил его воспитанника стилист. – Вы Алексу документы показывали.
– Ну и что. Да, Попугайчик, – нахохлился юный лейтенант.
– С ума сойти! – рассмеялся Носков, и лейтенант Попугайчик тут же обиделся. – Кому-то не везет еще больше, чем мне! Дело об убийстве Нэтти расследует Волнистый Попугайчик!
– Вы гражданин Носков не шутки должны шутить, а задуматься о своем серьезном положении, – сделал внушение стилисту Сергей Павлович.
– Что ж такого серьезного в моем положении? – с иронией вскинул темные брови Ричард.
– По порядку начнем. Присаживайся, Сережа. То есть, лейтенант.
Лейтенант Попугайчик, все еще пребывая в обиженном состоянии, расположился за низким журнальным столиком. Писать там, в положении согнувшись, ему было не удобно, но Носков, видно, не признавал мебели стандартного размера. Его квартира напоминала бивуак, разбитый в театре военных действий.
– Один живете? – поинтересовался майор Волнистый и выразительно посмотрел на портрет.
– Да, один. Мама умерла.
– Давно? Отчего же? Такая молодая?
– Несчастный случай, – неохотно сказал Носков. Предупреждая следующие вопросы и слова сочувствия, насмешливо попросил: – Будьте снисходительны, господин Волнистый Попугайчик, ведь перед вами сидит круглый сирота. Не напоминайте ему о вещах, которые заставят его расплакаться.
– Попрошу к нам с лейтенантом обращаться по отдельности, – набычился майор. – Ко мне – товарищ майор Сергей Павлович Волнистый. К нему… – он кивнул на лейтенанта и замялся, так и не припомнив отчество. – К нему пока можете вообще не обращаться.
– Дискриминация, – легко парировал Носков. – Обижаете, значит, молодежь?
Сергей Павлович вытер со лба пот. И десяти минут он не разговаривал с Носковым, но уже понял, какой перед ним не простой человек. Евгения Львовна Раскатова обладала способностью сводить любую партию «в ничью», а Ричард Носков играл только черными, заранее объявляя свою проигрышную позицию, уходя в глухую защиту, но при этом выставляя противника полным идиотом. Волнистый невольно напрягся, так как чувство юмора у него отсутствовало напрочь. У Носкова же этого треклятого чувства было в избытке, как и у нового начальника отдела, который над майором так славно пошутил. Вот и на следующий, совсем уж невинный вопрос «А почему в доме так мало мебели?», Ричард Носков с иронией сказал:
