Они поклонились друг другу учтиво, но сдержанно, как люди, чувствующие один к другому тайную неприязнь.
— Я имею честь говорить с графом Эмманюелем д’Оре? — спросил старый капитан.
— А я с капитаном Полем? — спросил в свою очередь молодой мушкетер.
Оба еще раз раскланялись.
— Позвольте узнать, — продолжал капитан, — какому счастливому случаю обязан я честью видеть у себя на корабле наследника одной из знатнейших фамилий Бретани?
Эмманюель еще раз поклонился в знак благодарности и, помолчав несколько секунд, как будто ему было трудно начать этот разговор, наконец произнес:
— Капитан, мне говорили, что ваш корабль идет в Мексиканский залив?
— Это правда. Я иду в Новый Орлеан и по пути зайду в Кайенну и Гавану.
— Прекрасно. Значит, вам не нужно будет и сворачивать с пути, чтобы исполнить предписание, которое я вам привез, если вы согласитесь его исполнить.
— От кого же это предписание?
— От морского министра.
— Предписание на мое имя? — спросил капитан с некоторой недоверчивостью.
— Собственно, не на ваше имя, сударь, а на имя любого капитана королевского флота, чей корабль идет в Южную Америку.
— И о чем идет речь, господин граф?
— Необходимо отправить в Кайенну одного государственного преступника, приговоренного к ссылке.
— Документ с вами?
— Вот он, — ответил Эмманюель, вынимая из кармана бумагу.
Капитан взял ее, подошел к окну, чтобы воспользоваться последним светом уходящего дня, и прочел вслух следующее:
«Министр морских сил и колоний приказывает любому капитану или лейтенанту, имеющему команду на государственных судах и отправляющемуся в Южную Америку или Мексиканский залив, принять на свой корабль и доставить в Кайенну государственного преступника, именуемого Люзиньяном и приговоренного к пожизненной ссылке. Во время плавания преступник должен принимать пищу у себя в каюте и не иметь никакого общения с экипажем».
— Приказ составлен правильно? — спросил Эмманюель.
— Совершенно правильно, сударь, — ответил капитан.
— Согласны ли вы его исполнить?
— Я обязан исполнять приказы морского министра.
— Так когда вы позволите доставить на ваш борт преступника?
— Когда вам угодно, сударь. Только, если можно, поскорее, потому что я недолго простою в здешних водах.
— Я велю поторопиться.
— Вы больше ничего не имеете сказать мне?
— Мне остается лишь поблагодарить вас.
— Не за что, сударь. Министр приказывает — я повинуюсь, только и всего; это исполнение долга, а не услуга.
Капитан и граф снова раскланялись, и прощание было еще холоднее, чем встреча.
