Но вот мужики подобрали все вчистую. Учетчик подвел в своем блокноте итог и объявил:
– Сегодня вы заработали четыреста грамм хлеба.
Мама отозвалась покорно:
– Большое спасибо, гражданин начальник…
Рабочие впряглись в вагонетку, наполненную поленьями, и покатили ее в сушильный цех на просушку.
Под сушилку было отведено огромное помещение, где поддоны с наколотыми дровами, висели один под другим на специальных цепях, напоминая Хаймеку, прошмыгнувшему в щель между воротами, не то карусель, не то многослойное пирожное, которое его мама в незапамятные довоенные времена готовила к субботе.
В сушилке всегда было тепло. Едва только Хаймек оказался внутри, его стал одолевать сон. Он забрался на самый нижний поддон, чуть-чуть раздвинул поленья, устроился поудобнее и тут же задремал. Он видел ту, довоенную субботу, и видел субботние пирожки, пироги и плетеные халы. Блестя коричневой корочкой, они сами выскакивали из печи. Печь была тут же, и в нее бросали поленья. Поленья подносили и подносили все те же двое рабочих, которые нагружали вагонетку. Каким образом они подкрались к нему, он так и не понял. Они схватили его за руки и за ноги и тоже собрались забросить его в пылающий печной зев. Хаймеку почему-то стало так обидно, что он открыл глаза и проснулся.
Но сон оказался явью! Двое рабочих и в самом деле держали его за руки и за ноги, только что обнаружив. При этом они ругались так, что Хаймек не понимал и половины произносимых ими слов. А что он мог сказать в свое оправдание?
И он сказал правду:
– Здесь так тепло и хорошо…
Мама уже металась по вырубке, не понимая, куда так внезапно исчез ее сын. Она поняла, где он был, увидев, что одежда на нм абсолютно сухая и даже теплая.
И ей Хаймек честно все рассказал.
– Иногда мне хочется быть поленом, – грустно сказала мама. – У полена есть надежда рано или поздно попасть в теплую сушилку и согреться. У людей такой надежды почти нет…
По настоянию фельдшера «Ивановых островов» папу перевели с работ по лесоповалу в цех по заготовке кирпичей – эта работа, почему-то считалась более легкой. Папа по-прежнему задыхался от кашля и выплевывал кровь. Но теперь он хотя бы работал под крышей. Хаймек часто, как только мог, приходил к нему и сидел под деревянным навесом, наблюдая, как огонь бросает кровавые отблески на папино лицо.
Папа объяснял:
– Это, Хаймек, – печь обжига. Кирпичи находятся внутри. Самое главное – все время поддерживать там постоянную температуру пока идет одна партия. Не то кирпичи выйдут разной прочности. Если температура будет недостаточной – кирпичи получатся полусырыми и будут разваливаться. Если же их держать в печи излишне долго – получатся перекаленными и хрупкими и легко будут колоться. Держать одну и ту же температуру – вот в чем была самая трудность. При том, что одна партия могла идти подряд трое суток.
