Случились и другие события, спутавшие карты заговорщикам. На Дунае вот-вот начнется война. Несколько племен заключили между собой союз, который по всем признакам обещал стать куда более серьезной угрозой, чем хатты. Марк Юлиан счел опасным совершать государственный переворот в такое критическое для империи время, так как враг легко мог воспользоваться хаосом и нестабильностью, которые неминуемо воцарились бы в столице на какой-то период.
— Прошли месяцы, — проговорил Диокл. — Но я убежден, что Император не мог просто так взять и забыть о ней.
— Он никогда не забудет о ней. И то, что он из кожи вон лезет, чтобы убедить меня в этом, доказывает обратное. Ауриана стала его страстью, к ней направлены все его помыслы, хотя он скрывает это даже от самого себя. Домициану стыдно признаться в этом кому бы то ни было, поэтому префект школы не получил от него никаких особых указаний на ее счет. Однако со стражниками, которые ее охраняют, дело обстоит по-другому. Те, к кому я подсылал людей, оказались подозрительно неподкупными. Они согласны за взятку передать вести кому угодно, только не ей. С одной стороны Домициан вроде бы не обращает на нее никакого внимания, а с другой — следит за ней, да еще как!
— Опасайся тирана, который краснеет при мысли о своей похоти.
Марк Юлиан кивнул.
— И вот еще что — на своей вилле Альбан он держит новую наложницу, которая, по его мнению, внешне похожа на Ауриану. Значит, настоящая Ауриана не дает ему покоя, хотя пока что он удовлетворился ее копией. Все, что ему нужно от Аурианы — посмотреть, как она будет сражаться в форме гладиатора и дождаться ее смерти. Нужны другие доказательства — пожалуйста. Я видел его планы по подготовке цериальных Игр. На них будут воссозданы боевые сцены из Хаттской войны. Женщины, которых он собрал, разыграют эпизод с разгромом продовольственного обоза хаттов.
— Он собирается прославиться победой над женщинами?
— Нет, это предлог для того, чтобы использовать женщин в ходе цериальных Игр. Ничем иным он не смог бы объяснить их присутствие. Домициан не желает испытывать лишнее смущение, он и так чувствует себя неуверенно, — объяснил Марк Юлиан. — Но Ауриана не будет принимать участия в этом трагическом представлении. Император уготовил ей более зловещую участь. Он лично выбрал ей противника, некоего Персея, с которым она сразится в отдельном поединке. Он избрал отважного и сильного гладиатора, но не настолько, чтобы убить ее слишком быстро и тем самым лишить его удовольствия, которое он уже предвкушает.
