Димка подошел к Сереже и шепотом спросил:
— Как мы теперь?
Олег услышал.
— Барабаны возьмите домой, — сказал он. — Рапиры потом возьмут капитаны. Ну… и все остальное распределим. А там посмотрим.
Их догнала желтая милицейская машина. Выскочил на тротуар смуглый лейтенант.
— Олег Петрович, подождите… Вы не помните меня? Мы встречались.
— Да? — сухо сказал Олег.
— Вы, наверное, забыли. Я к вам в интернат, в Красный Берег, двух пацанов привозил.
— А, помню, — сказал Олег. — Было дело.
Все медленно двинулись дальше, и лейтенант пошел рядом с Олегом.
— Я все понимаю, — сказал он. — Только ничего нельзя было сделать… Когда я мальчишкой был, у нас такие деятели во дворе волейбольную площадку загубили. Куры, говорят, пугаются, и белье сушить негде. Мы знаете что? В газету тогда пошли. Почему бы вам не пойти в газету?
Сережу словно толкнуло! Как он мог забыть? Газета! Алексей Борисович!
Всадники…
— Олег! Я знаю, что делать! Я завтра же…
Утро было ветреное, влажное, с проблесками солнца, которое то и дело выскакивало из-за быстрых клочковатых облаков. На газонах, среди рыжей травы дотаивал ноздреватый снег.
Асфальт был мокрый. Двухэтажный особняк, в котором помещалась редакция, отражался в нем, как белый пароход в темной реке. А несколько разнокалиберных автобусов, стоявших у редакции, были похожи на катера.
Сережа перешел дорогу и толкнул тяжелую дверь.
«Лишь бы Алексей Борисович никуда не уехал», — подумал он.
В бледно освещенном вестибюле было много людей. Одни стояли группами, другие озабоченно расхаживали взад-вперед. И Сережу кольнула тревога. Было что-то непонятное в в поведении людей. И только через несколько секунд Сережа понял: они все молчат или говорят очень тихо. Столько людей, и такая приглушенность. Словно все боятся чего-то…
«А может быть, так полагается, — подумал Сережа. — Может быть, нужно для работы, чтобы всегда в редакции стояла тишина?» Но как-то не вязалось это с Алексеем Борисовичем, с его веселым характером, с его улыбкой.
Сережа оглянулся. Никто не обращал на него внимания. Он подошел к высокой, худой женщине, которая одиноко стояла у колонны и курила.
— Простите… Алексей Борисович, товарищ Иванов… Он сейчас здесь?
Женщина слегка вздрогнула, приподняла подкрашенные брови и напряженно посмотрела на Сережу. Словно не поняла его, но очень старалась понять. Наконец она кивнула, странно моргнув при этом, и медленно показала на лестницу.
«Что с ними со всеми?» — еще раз подумал Сережа. Но главное, что Алексей Борисович был в редакции. Сережа двинулся к лестнице.
