Сорок шесть лет ей, а лицо, как у девочки, – нечеткие, как в подростковом возрасте, черты, детская наивность в них. Даже кожа нежность не утратила, хотя глаза уже и облепила паутина мелких морщинок, да и цвет уже не розовый, как в юности. А лицо симпатичное, и фигуркой она бы отличалась, если бы не церебральный паралич. Распрямить бы ее, расправить, приосанить – и замуж, но, увы, не судьба. Да и нельзя ей под венец, а то вдруг муж слишком умным окажется да приберет к рукам «сундук с яйцом и уткой», отданный Ирине на хранение.
Гордеев поцеловал сестру, помог добраться до кресла, сесть.
– А я тут огородом решила заняться, – запыханно сказала она.
– Я смотрю, ты не ходишь здесь, а летаешь, – улыбнулся он.
– Ну, не летаю! Но мне лучше! Свежий воздух, лес, деревянный дом. Я знала, что здесь мне станет лучше!.. А где Лера? – спохватилась она. – А Ярослав?
Ира жила вдали от города, путь до нее не самый близкий, два-три часа пути на машине – и она сама так хотела, и он только рад был убрать ее подальше от города. Лера с Ярославом были здесь только один раз, четыре года назад, на новоселье, а он бывал раз в два-три месяца, и всякий раз Ира спрашивала про жену и сына, как будто скучала по ним.
Ярославу здесь неинтересно, а Лера приехала бы, но Гордеев ее с собой не звал, не хотел. И сегодня по привычке отправился в путь без нее, но на этот раз он об этом пожалел. Так вдруг стало скучно без нее в дороге…
– Ярослав сейчас в Англии, а Лера… К Лере мы с тобой сейчас поедем.
Бабки подбиты, документы на продажу бизнеса и всего прочего составлены, осталось их только подписать, для этого и нужна была Ира. Он мог бы доставить документы сюда, но Федосов требовал ее личного присутствия, но везти его сюда нельзя. Ни его нельзя, ни нотариуса. Положение у Гордеева шаткое, следствие набирает обороты, счета, открытые на его имя, в любое время могут арестовать, а Ирину не тронут, поэтому пусть миллионы остаются за ней. Завещание давно составлено, и если с ней вдруг что-то случится, деньги перейдут ему на законном основании…
* * *
Документы подписаны, Ира уже в своей деревне, деньги на счет поступили, но не все прошло так гладко, как бы хотелось. То ли почувствовал Вершков неладное, то ли кто-то проинформировал его, так или иначе, он позвонил Гордееву и вызвал к себе в прокуратуру.
– Уезжать собираетесь? – спросил он, указательными пальцами массируя щеки.
И вид у него был такой, как будто зубы под ними болели. Но возможно, так он выражал свое отношение к Гордееву, показывая, как ему тошно от него.
