Настя торопливо одевалась, а он смотрел на нее и удивлялся самому себе. Где восторг и опьянение? Почему за спиной не вырастают крылья? Почему не хочется говорить с Настей о будущем?.. И почему вдруг захотелось извиниться перед Лерой за свое непозволительное к ней отношение?..
– Ты меня презираешь? – спросила вдруг она, оправляя юбку.
– Нет! – возмущенно протянул он.
И близко не было в нем такого чувства. Не разочаровался он в Насте, она по-прежнему дорога и желанна, просто уже не хотелось никаких с ней отношений. Разочаровывала сама ситуация – двадцать лет идти по марафонской дистанции, с победой пересечь финишную черту и оказаться вдруг в тупике.
– С чего ты взяла?
– Да вид у тебя какой-то…
Она не смотрела на него, но все замечала. Чувствовала. И если заблуждалась, то не принципиально.
– Какой?
Настя махнула рукой – ни к чему слова, когда и без них все ясно.
Она поправила волосы, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, подошла к своему креслу, села. Немолодая она и далеко уже не такая привлекательная, и прежняя легкость в движениях к ней уже не вернется. Спортом заняться можно, похудеть, но легкость уже не вернуть – ни в движениях, ни в восприятии жизни. Гордеев чувствовал это по себе. Он и сам далеко не мальчик и Настю ничуть не упрекал за ее возраст. Она-то как раз такая, какой он хотел сейчас видеть, но что-то изменилось в нем самом. Высота взята, а что дальше? Может, хватит уже метаться по штормящему морю, не пора ли пристать к берегу, найти покой в гавани, которую он так долго избегал? Лера совсем не так плоха, как он о ней думал, уж, во всяком случае, не хуже Насти…
– Может, скажешь, зачем приходил? – спросила она, закрывая ноутбук.
– А смысл?
Ее брови поползли вверх – и удивление, и укор в этом движении. Точно так же она посмотрела на него, когда он показал ей обручальное кольцо. Вроде бы и не расстроилась, но упрекнула.
– Был повод прийти, я им воспользовался. Причины не было, был только повод. А зашел я удачно, значит, и говорить нечего.
– Лучше бы ты не заходил.
– Ну почему же… – пожал плечами Гордеев.
Он часто представлял этот момент, когда Настя наконец-то сдастся ему на милость. Изнывая от восторга, он предложит ей бросить мужа и уйти к нему. Он и сам разведется с женой, оставит ей старый дом, а сам поселится в новом и будет жить в нем с Настей долго и счастливо… Об этом он и должен с ней сейчас говорить, а он мямлит, как сопливый юнец, которого застали за рукоблудием…
