Любовь.
Чего же вам предложить? Этого?
Писатель.
Нет. Я -- антидульцинист: противник сладкого. А вот вина у вас нету?
Антонина Павловна.
Сейчас будет моэт, Петр Николаевич. Любушка, надо попросить Ревшина откупорить.
Писатель.
А откуда у вас моэт? (Любови.) Все богатеете?
Любовь.
Если хотите непременно знать, то это виноторговец заплатил мужу натурой за поясной портрет.
Писатель.
Прекрасно быть портретистом. Богатеешь, рогатеешь. Знаете, ведь по-русски "рогат" -- значит "богат", а не что-нибудь будуарное. Ну а коньяку у вас не найдется?
Любовь.
Сейчас вам подадут.
Вагабундова.
Петр Николаевич, извините вдову...
Вижу вас наконец наяву.
Страшно польщена.
И не я одна.
Все так любят ваши произведенья.
Писатель.
Благодарю.
Вагабундова.
А скажите ваше сужденье...
Насчет положенья?
Писатель.
Насчет какого положенья, сударыня?
Вагабундова.
Как, вы не слыхали?
Вернулся тот, которого не ждали.
Антонина Павловна (взяла у Марфы из рук).
Вот, пожалуйста.
Писатель.
Да, мне об этом докладывали. (Любови.) А что, милая, поджилочки у вас трепещут? Дайте посмотреть... Я в молодости влюбился в одну барышню исключительно из-за ее поджилочек.
Любовь.
Я ничего не боюсь, Петр Николаевич.
Писатель.
Какая вы отважная. Нда. У этого убийцы губа не дура.
Николадзе.
Что такое? Я ничего не понимаю... Какая дура? Какой убийца? Что случилось?
Писатель.
За ваше здоровье, милая. А коньяк-то у вас того, неважнец.
Элеонора Шнап (к Николадзе).
О, раз вы ничего не знаете, так я вам расскажу.
Вагабундова.
Нет, я.
Очередь моя.
Элеонора Шнап.
Нет, моя. Оставьте, не мешайтесь.
Любовь.
Мамочка, пожалуйста.
Антонина Павловна.
Когда вы пришли, Петр Николаевич, я собиралась прочитать присутствующим одну маленькую вещь, но теперь я при вас что-то не смею.
Писатель.
Притворство. Вам будет только приятно. Полагаю, что в молодости вы лепетали между поцелуями, как все лживые женщины.
Антонина Павловна.
Я давно-давно это забыла, Петр Николаевич.
Писатель.
Ну, читайте. Послушаем.
Антонина Павловна.
Итак, это называется "Воскресающий Лебедь".
Писатель.
Воскресающий лебедь... умирающий Лазарь... Смерть вторая и заключительная... А, неплохо...
Антонина Павловна.
Нет, Петр Николаевич, не Лазарь: лебедь.
Писатель.
Виноват. Это я сам с собой. Мелькнуло. Автоматизм воображения.
Трощейкин (появляется в дверях и оттуда).
Люба, на минутку.
Любовь.
Иди сюда, Алеша.
Трощейкин.
Люба!
Любовь.
Иди сюда. Господину Куприкову тоже будет интересно.
