Подсвеченное красным облако разрыва встало над пулеметным гнездом около ворот. Полетели в сторону отброшенные яростью тротила мешки с песком.
– Цель номер два! – опустил бинокль командир минометчиков.
– Есть!
Протрещали маховички наводки, и следующие разрывы заплясали уже вокруг одной из пулеметных вышек. Ну и что с того, что дежурный пулеметчик к тому времени уже сполз на пол с пробитой грудью? Его место вполне мог занять кто-то из товарищей. А вот с поваленной вышки пострелять уже не выйдет.
Ободренные поддержкой, бойцы разведроты приподнялись из густой травы и рванулись вперед к забору. Молчали пулеметы на вышках, не заняли еще своих позиций бойцы охранной роты. Надо было пользоваться этим моментом.
Телефонный звонок
– Герр майор!
– Слушаю вас. – Хайнеманн давно уже находился около телефона, ожидая сообщений о ходе операции.
– Русские начали атаку! Им удалось заставить замолчать пулеметы на вышках, а минометным огнем уничтожена огневая точка около входных ворот.
– Так у них есть еще и минометы? Надо же… Мы ожидали только пехотной атаки. Впрочем, это им мало поможет. Действуйте по плану, лейтенант. Обо всех изменениях обстановки сообщайте мне по радио, я выезжаю к вам.
– Яволь, герр майор!
Когда за забором склада встали дымные столбы разрывов, немцы наверху засуетились. Что-то прокричал офицер, забегали солдаты, успеваю заметить, как, не опускаясь вниз, провернулись на месте тонкие стволы зенитного автомата. Все правильно: то, что зенитка опускает ствол вниз, заметно будет издалека. А вот то, что поднятые вверх стволы повернутся на месте, можно углядеть только в бинокль, да и то не сразу. И только в том конкретном случае, когда наблюдатель смотрит, не отрываясь, именно на эту пушку.
Значит, наши начали атаку. С одной стороны, это, конечно же, минус мне: не успел вовремя. А с другой стороны, руки у меня теперь развязаны – могу стрелять. За разрывами мин расслышать негромкие хлопки пистолетных выстрелов – это ж какие уши надо иметь!
В три прыжка взлетаю наверх. Вокруг пушки уже идет рабочая суета, весь расчет на своих местах, и топот ног подбегающего подносчика снарядов воспринимается всеми как должное. Делаю еще несколько шагов, поворачиваю налево, огибая бруствер из мешков с песком, – и вот я около орудия. Тут все заняты делом, на меня никто особенно внимания не обращает. Сваливаю на землю свою ношу и выдергиваю из сдвинутой за спину кобуры длинноствольный «парабеллум». Эта модель отчего-то называется артиллерийской, хотя я помню, что ими вооружали еще и флотских офицеров. Да и черт с ними, сейчас это неважно. А важно то, что длинный ствол разгоняет пулю очень даже основательно. Можно стрелять на существенно большую дистанцию, чем из обычного пистолета. Дистанция мне сейчас не важна, а вот то, что долбит пуля из этого ствола малость посильнее обычной, – очень даже кстати. Я тут разок из него по свиной туше пальнул. Результат приятно удивил всех окружающих. Выходная дырка получилась чуть ли не с кулак. Не в последнюю очередь это произошло потому, что я кустарным образом (при помощи небольшого сверла) аккуратно высверлил головки пуль, создав, таким образом, примитивную экспансивную пулю. Было у меня опасение, что мои наколеночные эксперименты приведут к тому, что точность попадания таких пуль будет хуже, нежели у обычных. Так это или нет, я, откровенно говоря, не просек. Во всяком случае, экспериментальные стрельбы этого не подтвердили. Может, пуля и попадала на пару сантиметров выше или ниже, для дела это особенного значения не имело. А вот то, что устоять на ногах опосля такого «подарка» не смог бы даже самый здоровенный бугай, обнадеживало очень даже неплохо. На практике, по правде говоря, я этого проверить пока не мог: как-то вот не приходилось мне пользоваться пистолетом в наших вылазках, старались больше без стрельбы работать. Если уж и отстреливались когда-нибудь от особенно надоедливых фрицев, так работали с более серьезного оружия и на большую дистанцию.
