Шаг вперед – и вылетает снизу окованный приклад СВТ.
Хрясь!
Такой штуковиной совершенно не обязательно именно по голове стучать. В грудь – оно тоже вполне ничего выходит. Во всяком случае, дыхалку перебивает начисто, не то что крикнуть – просипеть и то не всегда получается. Так что не позовет фриц на помощь, попросту не сможет. Ну и я, разумеется, тоже тут рассусоливать не собираюсь… давая немцу шанс прийти в себя.
И дальше по тропочке топаем, отправив тело незадачливого солдата подальше в кустики. Утром найдут… может быть.
Хлоп!
А вот и ракетчик, рядышком совсем.
Шагов двадцать или около того.
Так, винтовку в сторону, стрелять мне категорически нельзя. Всех сразу на ноги подниму.
А вот подаренный кинжал – он очень даже к месту будет. Обоюдоострый, можно им во все стороны работать, руку не слишком выворачивая.
Шаг… второй…
– Parole!
Не спит второй немец, бдит. Соблюдает, собака, уставную дисциплину.
– Hamburg!
Получи, родной.
– Magdeburg!
Вот, значит, как… был я в том Магдебурге. Ничего себе городишко, впечатляющий. Можно было бы устроить вечер воспоминаний.
Можно, но не сейчас.
У нас тут нонеча другой вечер намечается. Не песни и пляски, а, скорее, акробатики…
– Ха!
И вылетает у меня из-за плеча тяжелый сидор. Надо же так случиться, что попадает он при этом аккурат в любопытную морду вопрошавшего фрица.
Добрых восемь кило – не комар чихнул!
Вот и немец тоже не чихнул. Скорее поперхнулся вопросом, который хотел мне задать. Ничего, дорогой, помолчи. Молчание – оно золото, как умные люди говорят.
Прыжок!
Аж мускулы на ногах хрустнули!
А хорош кинжал! Вошел в спину ракетчику – как по маслу. Немец только сдавленно хрюкнул и обмяк.
Разворот!
А вот за винтовку хвататься команды не было!
Взмах – и хлынула кровь на приклад. А вы что думали? Разом несколько пальцев срубить – кровянки будет ого-го!
Раскрыл фриц рот, но вот крикнуть не успел – влетел ему туда, кроша зубы и обдирая кожу на суставах, мой кулак. Я ведь и левой рукой приголубить могу… не хуже многих!
Клинок кинжала уже не блестел, весь кровью вражеской покрытый. И оттого не усек фриц, как кинжал оказался в опасной близости от его горла. А может, и усек… только легче ему с того не стало.
А где третий?
Тот, кому мой сидор в рыло прилетел?
Хрен его, фрица этого, знает… сбежит еще с моим добром, с него, пожалуй, что и станется.
Нет, не сбежал! Вот он, голуба, на земле ворочается, все же не пуховой подушкой-то его приложили.
Вот и славно, тебя мы резать не будем, и живой вполне пригодишься. Вздергиваю немца на ноги и разок добавляю по многострадальной морде. Обмяк, болезный, к транспортировке готов.
