Не сбавляя хода, выбрасываю вперед руки – и окованный приклад СВТ врезается фрицу в грудь!
Держи!
Четыре кило веса, да помноженные на силу удара и скорость моего бега…
С хрипом он хватается руками за горло. С бодуна-то, я ж туда не бил? Но добавляю ему еще и по плечу, со сломанной рукой он не шибко тут навоюет…
Фиг с ним, забыли уже. Других нет? Тот, что на траве валяется, немец же его перевязывал. Живой? Надо думать, что да. Его тоже звездануть прикладом?
По уму – так надо бы. Но он и так неподвижен и никак не реагирует на происходящее.
Черт с ним – пусть живет! А вот винтовки обоих фрицев я зашвыриваю подальше в траву, авось, парни, не до поисков вам будет. Если вообще они хоть как-то смогут передвигаться.
Ходу!
И снова под сапогами шуршит трава, чуть скрывая звук моих шагов.
Горелым потянуло… Откуда это?
Бронетранспортер.
Рассобаченная взрывом, угловатая машина чуть накренилась набок. А рядом в самых разнообразных позах валяется несколько тел. На одном, кстати, белеет свежая повязка – давешний фриц расстарался?
Немного задержавшись, опустошаю гранатную сумку у одного из убитых. Тебе не нужно более, а вот мне – так в самый раз будет.
Блямс!
Аж со звоном каким-то.
Танковая пушка бьет.
Резко сбавляю темп своего передвижения, прижимаюсь к земле и, осторожненько так, продвигаюсь вперед.
Опа!
Вот он, танк.
Стоит, чуть накреняясь набок. Боковой лючок в башне распахнут, и как раз сейчас из него вылетает стреляная гильза от снаряда. Дзынь! Не одна она уже на земле лежит…
Приподнимаюсь и оглядываюсь по сторонам.
Немец в черном комбинезоне скорчился около гусеницы – тот самый настырный ремонтник?
Похоже.
Рядом с танком больше никого нет. А зачем, собственно? Тут, по их понятиям, тыл – все боевые действия впереди происходят.
Ну да, в обычной-то обстановке хрен бы он здесь один стоял. Обязательно кто-нибудь рядом да крутился бы, типа, охрана. А здесь – прорыв, четко обозначенной линии боевого соприкосновения нет в принципе.
Блямс!
Так, побоку все рассуждения – действовать нужно! Этот гад по нашей обороне долбит!
Немецкая «толкушка» прыгнула в руку, словно сама собой. Отвернуть колпачок, рывок, пару секунд выждать… Пошла!
Граната влетает в открытый лючок на башне.
Кувырок назад, тут сейчас т а к жахнет!
Бух!
Взрыв ударил гулко, как из-под земли.
И все… боезапас не сдетонировал.
Надо же… а я уж губы-то раскатал… Впрочем, хрен бы с ним – главное, что танк стрелять перестал!
И он перестал. Эффект от этого дал себя знать очень даже быстро – оба наших пулемета ударили со всей возможной остервенелостью. Заметили, что артогонь по их позициям уже не ведут. Правда, оставался еще один танк, самый опасный и неприятный, но он чисто физически не мог воевать со всеми сразу. Прижатая пулеметами к земле, пехота была ему слабой поддержкой, и опасность словить под гусеницу гранату или получить бутылкой с КС по моторному отсеку стала очень даже зримой и ощутимой.
