Зип очень худой, даже для движика. Бабуля сказала, когда его увидела, что ему надо бы стать боком и высунуть язык — и тогда будет настоящий зиппер — застежка-молния. Конечно, у движиков языков нет, но прозвище это все равно к нему прилипло.
Но каким бы тощим Зип ни был, даже папа не сдвинул его с места. Папа, наверное, совсем дошел до точки — попытался оглушить Зипа кулаком по голове.
Но когда кулак начал опускаться, его замедлили, а потом и вовсе остановили разносторонне талантливые уши Зипа. Папа поглядел на меня, на Джейка и, видимо, принял решение, которое ему совсем не нравилось. Я знал, что и мне оно не понравится.
— Мальчики, нам пора в укрытие.
— Но мы не можем бросить его тут, — всхлипнул Джейк, и я закивал, соглашаясь.
— Мне очень тяжело, но нам дольше нельзя оставаться снаружи. Надеюсь только…
Папа замолчал и снова перелетел через стенку туземных ребят. Он подхватил меня с Джейком, будто мы были два перышка, и побежал по улице. Я успел увидеть только, что Зип все еще трясся в этой своей жуткой манере. Возможно, что я все еще плакал: во всяком случае пока папа тащил нас до ближайшей квартиры, а потом внутрь, все вокруг плавало, точно в тумане.
Во время фундрагана любой дом — твой дом. Иногда таким образом знакомишься с очень интересными людьми. Собственно, именно так мои родители познакомились с родителями Джейка, а где я был бы без Джейка?
Папа опустил нас на пол, и я подбежал к окну, молясь, чтобы ураган свернул. Когда экраны задраились и лиловые облака затемнили окно, я перестал молиться. Ураганспоры не просто захлещут вас до смерти, вы даже вздохнуть не сможете.
Этот фундраган показался мне самым длинным за всю историю, но говорят, он продолжался пятнадцать минут. Мы пережидали его каждый по-своему. Джейк ни секунды не мог посидеть спокойно. Он все время подергивал одной ногой, и я чувствовал, как вибрирует пол. Папа сидел с закрытыми глазами, но губы у него шевелились, будто он с кем-то спорил.
Ну а я половину этого времени простоял, прижимая нос к окну, стараясь хоть что-нибудь рассмотреть в темной мути. А вторую половину следил за папой и Джейком.
Когда выключилось электричество, папа сказал:
— Теперь хотя бы эта чертова духовка остынет.
Только не успел он договорить, как свет снова вспыхнул, и мы все застонали.
Когда вечность кончилась, я не хотел выходить наружу. Мне все время вспоминался тот пес…
Папа был смелее меня и Джейка, взятых вместе. Едва экраны втянулись, как он пулей вылетел за дверь. Мы испуганно побежали за ним.
