Петр подумал, что хорошо бы развести костер, приготовить картошку с чесноком. А потом добавить туда тресковой печени с маслом. А потом сдобрить все это мелко нарезанным укропом, чтобы его зеленый запах смешался со стойким ольховым дымком. Но это все — вечером, попозже… Зажгутся первые звезды, начнется пиршество. Картошка, шелест прибрежной осоки, голоса рыбаков и туристов неподалеку — все будет подано к столу. «Я еще выиграю свое. Илья победил в воде, а я одержу победу на суше».
Ольга вышла из реки, в несколько прыжков оказалась около Петра, тряхнула волосами, обрызгала ему лицо, улыбнулась.
— Хорошо-то как… — пропела она. И вдруг рассердилась: — Хоть бы голову смочил, утюг!
Ольга оглядела голову Петра с усмешкой, взглядом мастера.
— Ну и нахалтурил тебе кто-то с прической, — искренне возмутилась она, — криво, косо, патлы торчат. Жаль, ножницы не взяла…
— Да ты что, забыла, что ли?! Сама же подстригала…
— Ой, господи боже мой, дура я дура, свое не признала! — И Ольга закачалась от смеха, как Цветок при сильном ветре. Смеялась она простодушно, звонко, смеялось лицо, смеялись плечи, спина, — так обычно заливаются от смеха только дети. Петр смотрел на Ольгу, улыбался и уже в который раз думал: «Как хорошо, что мы взяли ее с собой».
Она перестала смеяться неожиданно, будто запнулась за что-то. Это произошло в тот миг, когда она взглянула в глаза Петру. Смех погас, но не от обиды и не от огорчения — Ольга притихла напряженно, с опаской, как это случилось в лесу на брусничной поляне.
Петр отвернулся и сам внезапно почувствовал, что смущает Ольгу своим взглядом и что этот взгляд смущает его самого.
— Пойду хворосту пособираю на вечер, — сказал он.
— И я с тобой.
Ольга быстро оделась, Петр тоже натянул рубашку и брюки, чтобы не ободраться о сухие ветки.
— Мы скоро. За дровами! — крикнул он Илье, осторожно вылезающему из реки.
— Ладно, не спешите, — и махнул рукой: — Вон за теми кустами я видел кучу валежника!
Петр и Ольга пошли по жесткой осоке, еще влажной от росы, хотя уже была середина дня.
— Завтра тоже будет хорошая погода, — заметил Петр. Ольга промолчала. — А ночью, может, поднимется туман и похолодает. Надо бы сходить к скирде да побольше принести соломы под палатку, — снова заговорил Петр, догадываясь, что Ольга сейчас думает о чем-то другом, слишком печальны были ее глаза.
— У тебя в самом деле есть жена? — вдруг спросила она.
— С чего ты это взяла? Я же тебе сказал, нет и не было.
