Долго-долго не оборачивался боярин и все ниже опускал голову, и не знал, как теперь ему быть, пока не вспыхнула в нем клятва поставить во граде Суздале церковь и отслужить в ней молебен во спасение своей души и души Соломонии.
Влез боярин в свой возок. Ямщик щелкнул кнутом. Возок дернулся, поплыл, стал медленно удаляться. Но не в будущее, а в прошлое увозил он своих седоков, а сам, превращаясь в крошечную точку, в пятнышко, сначала в серое, потом все более заметное, в красное и выплыл, выкатился из прошлого тупоносым проворным «Москвичом».
Равнодушно и мощно тянул мотор мотоцикла. Расстояние от реки до города небольшое. Вон уже купола и шпили церквей Суздаля обрели свои основания и солнце выплывает навстречу восторженным сиянием. Скоро город, остановка автобуса.
Только теперь Петр взглянул на Ольгу. Лицо ее было непроницаемо, неподвижно. Но взгляд Петра она заметила и стала еще напряженнее всматриваться во что-то спасительное и, конечно же, невидимое…
Петр не спеша поехал к автобусной остановке. По улицам уже ходили девушки в брюках и с рюкзаками на плечах, с фотоаппаратами, мольбертами. Люди шли всякие, толпами и в одиночку. И все чего-то высматривали, выискивали в городе, больше приспособленном не для автомобилей, а для телег, не для зевак, а для крестьянского и рабочего люда, не для гвалта мирского, а для тишины монашеского смирения. Нет, должно быть, веселый был город даже при всех этих монастырях и церквах. «Что высматривают сейчас, во что вглядываются, что перенимают все эти очень недавно рожденные на белый свет люди?»
Петр сбавил скорость, притормозил, стало тихо. «Неужели мы вот так и расстанемся?» Он выжал сцепление и остановился совсем. Мотор тахтахал редко и глухо. Петр посмотрел на Ольгу. Она на него. В ее глазах была горечь и нежность, будто она просила прощения у Петра и прощала его за что-то.
Автобус еще не подошел, люди на остановке уныло ждали его, переминались, позевывали.
— Мы еще успеем! — Петр развернулся и поехал по знакомой дороге, вниз к речке Каменке. Остановился на спуске перед церковью. Заглушил мотор. Повел Ольгу к высокому обрыву, с которого хорошо был виден монастырь Святого Покрова. Постояли они, помолчали, сбежали по неровной дороге еще ниже, прошли мимо каких-то прянично разукрашенных каменных ворот, увидели ступени.
Петр молча направился к ним, сел на ступеньку. Ольга поняла его и тоже медленно опустилась на холодный щербатый камень рядом с Петром. Она смотрела поверх крыш деревянных домов, поверх дороги, змеей спускающейся в низину, где отчетливо была видна в розовом свете чистая белая стена последнего прибежища Соломонии Сабуровой.
