Из горящей бревенчатой хижины в далекой долине был подан сигнал, который нигде во всем мире не остается без ответа.
В доме чутко спавшая мать проснулась.
Что могли означать эти искры глубокой ночью? Она знала, что Хюг не любил тревожить ее, и разбудила мужа.
— Берли, — начала она.
Но горец, хотя спал крепко, был старым охотником. Он проснулся сразу, и сразу заметил искры: Точка-точка-точка, черта-черта-черта, точка-точка-точка.
Он сбросил одеяло, вмиг оделся и, схватив по дороге ружье, вихрем выскочил из дому.
Боясь засады, он не прошел через переднюю дверь, а выскочил через кухонное окно, и побежал к шалашу.
У шалаша никого не было, из щелей вырывались клубы дыма. Он дернул дверь. Она осталась неподвижна.
— В чем дело, Хюг? — крикнул он.
— Пожар, — ответил тот, охрипший от дыма. — Все облито керосином, дверь и окно забиты. Скорее, отец! Я больше не могу ждать.
Берли Сесиль моментально бросился за топором и через минуту был снова у шалаша. Он увидел, что наиболее слабым местом было короткое бревно под оконной рамой.
Высоко подымался топор, длинные щепки вылетали из-под него. Дерево было сухое и крепкое, но у Сесиля были железные мускулы, а в работе топором у него не было соперника во всей долине. Через несколько минут бревно было разрублено. Как только образовалась щель, вся внутренность шалаша была охвачена пламенем.
— Отец, скорее! — Но отца не надо было торопить. Топор подымался и опускался все скорее, бревно затрещало, упало и потащило за собою всю оконную раму. Вскочив в шалаш через отверстие, Берли Сесиль схватил Хюга как ребенка на руки и выбросил его из хижины. Спасти шалаш было невозможно, это Сесиль сразу увидел. Но он знал, как Хюг дорожит его содержимым. Несмотря на усилившееся пламя, он остался в шалаше, пока не выбросил из него через отверстие книги, инструменты, ящики с материалами, все, что имело по его мнению ценность. Пусть аппараты сломаются. но хоть материалы будут целы. Одежда на нем тлела, когда он выпрыгнул из костра горевшего шалаша на воздух. При свете пламени он заметил, что горный ручей отведен в сторону, и увидел отблеск пламени на двух пустых керосинных жестянках.
— Айртоны? — спросил он.
— Я думаю — ответил Хюг тихо.
Горец коснулся ногой разрушенного прибора Герца, который он выбросил из окна.
— Они бы добились своего, если бы не это.
Хюг посмотрел на связку проволоки и элементов.
— Мое радио! — гордо сказал он, и потерял сознание.
