— Ай-ай, какой красавчик, нянька его, наверно, плачет от горя.
Незнакомец вспыхнул. Это был милый парнишка: светлокожий, с целой копной рыжих волос. Одежда его и обувь стоили немало, но не бросались в глаза: то и другое, несомненно, изготовлено лучшими мастерами; ножны, пояс и перевязь украшены более, чем то было принято.
— …А шляпа-то, шляпа, — благоговейно выдохнул Мэтью.
Незнакомец с достоинством обратился к Лаймонду:
— Я, признаться, разочарован. Так-то вы привечаете джентльмена, который предлагает вам свой меч?
— А слова какие!
Хозяин дал знак рукой, и Мэт замолчал. Лаймонд прислонился к сложенной из камней ограде и скрестил ноги — в одно мгновение все, кто был во дворе, влекомые любопытством, рассчитывая на потеху, собрались вокруг. Терки и Булло, ухмыляясь, встали рядом с хозяином. Молодой человек, волей-неволей оказавшийся в Центре внимания, не терял присутствия духа.
— Ах, мой рыжеволосый друг, — жалобно сказал Лаймонд. — Шелковый язык и каменное сердце. Не браните нас. Мы всего лишь изгои, бродяги, отбросы общества, неграмотные и невоспитанные. И потом, мы не верим вам.
— Ну так поверьте, — с вызовом проговорил молодой человек. — Ведь не проделал же я весь этот путь от… весь этот путь до вас, только затем, чтобы мне прочитали проповедь. Я умею драться. Я готов присоединиться к вам — и, полагаю, лишние мечи для вас не помеха. Если только не пересилит страх.
— Страх, — отозвался Лаймонд, — это наш хлеб насущный. Мы поедаем его, мы только им и живем, его мы сеем вокруг себя не только между Рождеством и Крещением: страх в любое время года дает ростки. Значит, вы хотите присоединиться к нам. Должен ли я принять вас? Мэт, друг мой, суровый и непреклонный, сильный и могучий, что скажешь ты?
Терки ни минуты не сомневался:
— Я бы хотел узнать побольше об этом парне, сэр, прежде чем он встанет рядом со мною с ножом в руке.
— О, — сказал Лаймонд. — Да неужели? А ты, Джонни?
Джонни Булло рассматривал свои пальцы.
— На твоем месте я разрешил бы ему остаться. Мальчишка выглядит безобидным.
— Так же выглядел и Гелиогабал 17) в юности, — возразил Лаймонд. — И Аттила 18), и Торквемада, и Нерон, и тот, кто изобрел испанский сапог. Единственное, что было между ними общего, — это то, что в отрочестве все эти люди выглядели херувимами. А рыжие волосы лишь усугубляют дело.
Лаймонд задумался; молодой человек тем временем пристально разглядывал его. Потом хозяин сказал:
— Дитя мое, я не могу устоять. Я вас подвергну испытанию, и если вы потрясете нас своими достоинствами, ну что ж: quicquid libet, licet
