Его усадили в кресло, и он странно развалился в ней, как рассаживается шимпанзе, которого сторож заставляет пародировать сибарита. Его сестра занялась вязанием и во все время разговора ни разу не приподняла седой стриженой головы. Ее муж вынул из кармана две газеты, местную и марсельскую, и тоже онемел. Только когда Фальтер, заметя твою большую фотографию, случайно стоявшую как раз на линии его взгляда, спросил, где же ты, зять, не отрываясь от газеты, неестественно громко, как говорят с глухими, проговорил:
-- Вы же отлично знаете, что она умерла. -- Ах, да,-заметил Фальтер с нечеловеческой беспечностью и, обратившись ко мне, добавил: -- Что же, царствие ей небесное,-- так, кажется, полагается в обществе говорить?
Затем началась следующая между нами беседа; я записал ее по памяти, но, кажется, верно:
-- Мне хотелось вас повидать, Фальтер,-- сказал я (называя его на самом деле по имени-отчеству, но, при переносе, его вневременный образ не терпит этого прикрепления человека к определенной стране и кровному прошлому),-- мне хотелось вас повидать, чтобы поговорит" с вами откровенно. Если бы вы сочли возможным попросить ваших родственников нас оставить вдвоем... -- Они не в счет,-- отрывисто заметил Фальтер. -- Под откровенностью,-- продолжал я,-- мной подразумевается взаимная возможность задавать любые вопросы и готовность отвечать на них. Но так как вопросы буду ставить я, а ответов ожидаю от вас, то все зависит от того, даете ли вы мне гарантию вашей прямоты; моя вам не требуется.
-- На прямой вопрос отвечу прямо,-- сказал Фальтер. -- В таком случае позвольте бить в лоб. Мы попросим ваших родственников на минуточку выйти, и вы скажете мне дословно то, что вы сказали итальянскому врачу. -- Вот тебе раз,-проговорил Фальтер.
-- Вы не можете мне отказать в этом. Во-первых, я от вашего сообщения не умру,-- ручаюсь; вы не смотрите, что у меня усталый невзрачный вид, сил найдется достаточно. Во-вторых, я обещаю вашу тайну держать при себе и даже, если хотите, застрелиться тотчас после вашего сообщения. Видите, я допускаю, что моя болтливость вам может быть еще неприятнее, чем моя смерть. Ну так как же, согласны?
-- Решительно отказываюсь,-- ответил Фальтер и скинул со стоявшего рядом с ним столика мешавшую ему облокотиться книгу.
-- Ради того, чтобы как-нибудь завязать разговор, я временно примирюсь с вашим отказом. Начнем же с яйца. Итак, Фальтер, вам открылась сущность вещей. -- После чего точка,-вставил Фальтер. -- Согласен: вы мне ее не скажете; все же я делаю два важных вывода: у вещей есть сущность, и эта сущность может открыться уму. Фальтер улыбнулся:
