Государыня в Киеве оставалась две недели. Она осталась в восторге и от приема, оказанного ей, и от самого города. Посещая церкви и монастыри, она оставляла богатые пожертвования. Восьмого сентября при императрице заложили Андреевскую церковь, и она собственноручно позолотила купол церковной колокольни. Помимо сего, государыня пожаловала лично лаврскому архимандриту Тимофею Щербацкому три тысячи рублев, на братию десять тысяч и тысячу на Малосеевскую пустынь. Кроме того, в киевском Царском саду заложили дворец по ее указу, проект в стиле барокко, который должен был разработать ее придворный архитектор Бартоломео Растрелли. Немало подарков получил город от щедрот императрицы Елизаветы Петровны! Киевляне были потрясены: до приезда императрицы они не видели подобных празднеств. Великий князь, Великая княжна и герцогиня Иоганна-Елизавета, присутствовавшие при всех церемониях, токмо успевали дивиться широким жестам государыни. Петр Федорович постоянно насмешничал по оному поводу, дескать, казна безразмерная, чего мелочиться. Екатерина Алексеевна же внутренне восторгалась природным величием и поистине царственными поступками императрицы. Мимо внимания Ея Высочества Екатерины Алексеевны не проходила ни одна встреча со знатью и с народом, ни одно событие, связанное с участием в закладке новых зданий по указанию государыни, ни одна литургия. Всюду юная Великая княжна не упускала из виду взгляды Елизаветы Петровны, ее жесты, манеры разговора и улыбки. Она училась величию и великолепию императрицы, которые она хотела в будущем воспитать и воплотить в себе.
Радость нахождения в Киеве подпортил нелепый инцидент между Великим князем и герцогиней Иоганной, от коего пострадала в первую очередь Екатерина Алексеевна. Случилось так, что герцогиня открыла шкатулку со своими драгоценностями, дабы выбрать себе подходящее к платью украшение на следующий день. Зашедший перед сном Великий князь, заглянув в шкатулку, хотел было запустить туда руку. Герцогиня попросила его ничего не трогать. Петр сделал свою обычную гримасу и начал скакать по комнате. Прыгая то туда, то сюда, он задел крышку открытой шкатулки, и та упала. Герцогиня рассердилась, и они стали крупно браниться. Герцогиня полагала, что он нарочно опрокинул шкатулку, а он отпирался. Екатерина сказала матери, что навряд ли Великий князь учинил сие намеренно. Тогда мать набросилась на нее с бранью. Екатерина замолчала и заплакала. Хлопнув дверью, Великий князь вышел из комнаты. Он откровенно невзлюбил герцогиню и долго потом не мог забыть сей ссоры. Их отношения стали предельно натянутыми. Великий князь даже стал мягче относиться к Екатерине, понеже видел, что неуравновешенная герцогиня часто нападала на дочь, особенно когда не могла придраться к Великому князю.
