Ребята, перекидываясь короткими фразами, большей частью — впечатлениями о новом учителе, медленно одевались. Сергеев снял с забора свой пиджак, небрежно накинул его на плечи и снова вернулся к Женьке.
— Пошли домой?
Сумерки сгустились незаметно. Серые тени поплыли по земле, предметы потеряли свои формы, расплылись, смазались.
Шли молча. Сергеев думал о чём-то своём, а Женьку мучило острое чувство досады, вызванное происшедшим на площадке. И надо же было так опозориться! Женька любил и умел производить впечатление, а тут… И как он сразу не догадался, что это новый учитель! Хорошо ещё, что тот оказался баскетболистом, а то бы… Женька вспомнил мяч, летящий прямо в грудь, и качнул головой. Вот было бы дело! Ни учитель, ни ребята ему бы никогда не простили этого. Но считать себя виноватым было не в обычаях Женьки, и он поспешил переключить своё раздражение и досаду на других. А ребята тоже хороши! Защебетали вокруг: «Ах, Владимир Кириллович, покажите то, покажите это». И Иван туда же! Женька искоса взглянул на Сергеева, молча шагавшего рядом. Какое он приветствие закатил! Чуть не Салют Наций. Подлизывается, не иначе. Правда, раньше за ним такого не замечалось. Досада и раздражение требовали выхода.
— Подхалимничаешь? — коротко и зло бросил он.
— Чего? — не понял Сергеев.
— Подлизываешься к новому классному руководителю, говорю, — раздражённо продолжал Женька.
Сергеев опешил.
— Ты это что, серьёзно?
— Нет, шучу! «Физкульт-ура! Физкульт-ура!» — передразнил он. — Музыка — туш!
Сергеев медленно заливался краской, руки его сжимались в кулаки. Несколько секунд он зло всматривался в Женьку, потом кулаки его медленно разжались.
— Вот что, — хрипло проговорил он, — благодари бога, что я тебя другом считал, а то бы…
Он не договорил, круто повернулся — рукава накинутого на плечи пиджака взлетели, как крылья тёмной птицы, — и широко зашагал к своему дому. Женька молча смотрел ему вслед, пока до него не донёсся стук захлопнувшейся калитки.
Утром Женька проснулся с тем же чувством раздражения и смутного недовольства собой, с каким заснул накануне. Нет, размолвка с Иваном его не беспокоила — не в первый раз, помирятся, а вот неприятная встреча с новым классным руководителем…
До начала занятий в школе оставалось ещё больше часа, но сидеть дома стало почему-то тошно. Мать озабоченно всматривалась в его хмурое лицо и даже предложила поставить градусник, но он молча отмахнулся и, наскоро позавтракав, взяв папку с книгами, вышел из дома.
