. На его личность наложила отпечаток атмосфера многонационального города, где прошло его детство.
Его мать, Валентина Козелевская, овдовевшая в 1920 году, жила в доме 71 по улице Килинского, большинство жителей которой составляли евреи. Так что среди друзей мальчика по двору и по лицею было немало детей из еврейских семей. Посетив Лодзь в мае 2000 года (за два месяца до смерти) в качестве почетного гражданина, Карский сказал: «Мысленно я всегда оставался здесь. Без тогдашней Лодзи не было бы сегодняшнего Карского»[3].
В Лодзи он стал активным участником католического миссионерского движения мирян «Легион Марии», здесь же сложились его планы на будущее — он хотел стать дипломатом. В 1931 году он поступает в Львовский университет Яна Казимира. Ставший после смерти матери опекуном Яна старший брат Мариан поддерживает его. Учится он блестяще, после окончания курса (дипломатии и права) и обязательной годичной военной службы стажируется в Женеве и Лондоне. Во Львове Ян вступает в созданную сторонниками Пилсудского студенческую организацию «Легион молодых». В беседе с одним журналистом об этих годах он пояснял: «Да, в юности я много и часто кричал: „Да здравствует Пилсудский!“ Но еще больше работал»[4].
Мечтая о дипломатической, то есть, по определению, гражданской, карьере, он, однако, проявляет свойственное ему во всем рвение и на военном поприще: заканчивает в 1936 году конноартиллерийское училище во Владимире-Волынском первым в своем выпуске и получает в награду почетную шпагу от президента Польской Республики. Первым стоит его имя и в списке выпускников элитной дипломатической школы (1938 г.). Наконец, 1 февраля 1939 года, его принимают на службу в МИД.
Ровно через год подпоручик Ян Козелевский (в то время он носит подпольный псевдоним Ян Каницкий), прибыв из оккупированной Варшавы во Францию, кратко описывает для премьер-министра польского правительства в изгнании[5] генерала Сикорского путь, который он прошел с сентября 1939 года, после разгрома Польши: «шесть недель провел в заключении у большевиков под Полтавой», выдан Германии как простой солдат, уроженец Лодзи, «десять дней пробыл в немецком концлагере в Радоме», бежал, стал работать в подполье. «С подпольными заданиями побывал во Львове, Лодзи, Вильно, Познани, Люблине и т. д. Я брат пана Конрада, то есть полковника Козелевского». Вместе с Марианом — «паном Конрадом» — они уже в декабре 1939 года составили первый отчет о положении польского населения и общественном мнении в стране (который был передан правительству в изгнании неким дипломатом нейтральной страны) — отсюда глубокая осведомленность, которую Ян проявил в 1940 году в Париже и Анже, куда был послан курьером от польских подпольщиков. В Париже он записался добровольцем в формирующуюся польскую армию, но в том же документе приписал: «Если правительство сочтет нужным, я готов вернуться в Польшу и оставаться там. Мое желание — служить Польше в самых трудных условиях». Слово «трудных» подчеркнуто Сикорским.
