Внезапный порыв ветра разметал ее рыжие волосы. Вдалеке кто-то еле слышно плакал. Джарел застыла на месте, прислушиваясь, и ветер стих, замерев вместе с ней. Но Джарел была почти уверена, что это — голос из сна, и после секундного колебания повернула в том направлении, откуда раньше дул ветер.
Теперь она приближалась к реке. Почва становилась все более неровной, от реки доносился приглушенный шум стремительно текущей воды, и тут в лицо ей ударил новый порыв ветра. И снова девушке послышался еле-еле различимый отголосок знакомого плача.
Добежав до берега, Джарел остановилась и взглянула вниз, туда, где между крутых берегов неслась вода.
Она выглядела здесь иначе, чем в земных реках, и, несмотря на свой стремительный бег, казалась вязкой. Когда Джарел наклонилась к ней, на девушку взглянуло чудовищно искривленное неровной поверхностью лицо, каким оно никогда бы не могло отразиться в земной реке, а вода под отражением мгновенно вздулась буруном, словно на дне неожиданно возник камень, и это внезапное изменение было пугающим: река, бросая длинные голодные волны на скалистые берега, казалось, собиралась кинуться на Джарел, и девушка поспешно отпрыгнула прочь. При мысли о том, что могло случиться, если бы она помедлила чуть дольше и клокочущие волны успели бы подняться выше, по коже воительницы побежали мурашки.
Как только она отступила, волнение мгновенно стихло. Через несколько секунд поверхность реки разгладилась. Слегка дрожа, Джарел продолжала путь вверх по течению — туда, откуда налетали порывы ветра.
Внезапно она оказалась в полосе кромешной тьмы и рванулась вперед, панически боясь упасть в темноте в реку, но миновала странное место без происшествий. И тут земля начала подаваться и дрожать под ее ногами, словно студень, так что она еле удерживала равновесие. Но порывы ветра продолжали то налетать, то стихать, и каждый раз ей казалось, что слабый плач звучит все яснее. Ей почудился далекий стон «Джарел…», и она ускорила бег.
Над горизонтом возникло бледное сияние, и Джарел испугалась, что ночь уже кончается и занимается заря. Но нет — она вспомнила, что в то ужасное утро ее стремительного бегства бледный свет опоясал равномерно весь горизонт, как будто солнце поднималось здесь огромным кругом одновременно по всему горизонту, постепенно наливавшемуся зловещим сиянием. На этот раз свет был зеленоватым и продолжал усиливаться, пока наконец из-за далеких холмов не показался край огромной зеленой луны. Звезды вокруг нее побледнели. Лунный диск пересекло облако и, извиваясь, точно в агонии, расплылось туманом и исчезло, оставив зеленый лик чистым.
