Там он вновь сел в такси и попросил отвезти его к ресторану "У Жозефа".
Жозеф Шевро, владелец ресторана, едва завидев Кена, поспешил ему навстречу. Они пожали друг другу руки, потом Шевро, благодаря усам и бородке, похожий на герцога Ришелье, проводил Кена к узкой лестнице, ведущей в отдельные кабинеты. Столик возле окна был сервирован на две персоны. Кружевные занавески скрывали клиентов от любопытных взглядов.
— Надеюсь, путешествие было удачным, месье Кен? — спросил Шевро. — Не хотите ли чего-нибудь оригинального на обед?
Кен положил шляпу на стул, вытер лицо носовым платком и отрицательно покачал головой.
— Я полностью доверяю вашему вкусу, Жозеф. Профессионал всегда выше дилетанта…
— Тогда сначала мидии и бутылочка шабли. Затем говяжье филе "Мазепа" и полбутылки "Эвон" урожая 1946 года, — объявил Шевро, хорошо знавший изысканный вкус и щедрую руку своего клиента.
— Ну что же, звучит многообещающе, — сказал Кен и посмотрел на часы. — Когда придет мой друг, сразу же проводите его сюда.
— Как прикажете, месье Кен. — Шевро поклонился и вышел.
Кен закурил сигарету и задумался. Вскоре официант принес бутылку и бокалы. Кен сделал глоток вина и снова взглянул на часы. В томительном ожидании прошло еще пять минут, затем занавеска отдернулась, пропуская в кабинет Джона Дорна.
Это был маленький шестидесятилетний старичок с птичьим лицом и в очках без оправы. Он больше походил на процветающего банкира, чем на безжалостного и хитрого шефа секретной службы.
— Салют, Джонатан, — сказал Дорн, закрывая дверь. — Вы неплохо выглядите!
— Вы находите? — ответил Кен, пожимая ему руку. — Хотелось бы вам поверить.
В это время вошел официант, неся на подносе сельтерскую воду и лед для Дорна, всегда чувствительного к подобным знакам внимания к своей персоне.
Когда официант ушел, Дорн взял стул и сел напротив Кена.
— Что случилось? — спросил он напрямик.
— Неприятные известия, — поморщившись, сказал Кен. — Бордингтон на грани провала.
Дорн потер свой острый нос, сделал глоток воды и осторожно поставил стакан на стол.
— Это ваш человек в Праге?
Кен достал из кармана пакет. Он достаточно привык к Дорну и знал — шеф любит, чтобы ему растолковывали все от "А" до "Я", словно он сам и не знает всех подробностей.
— Аллен Бордингтон, — начал Кен, — англичанин, женат на чешке. Живет в Праге больше десяти лет. Преподает английский в разных заведениях. Мы завербовали его три года назад. Он думает лишь о том, как бы составить приличный капитал. Деньги, которые мы ему платим за работу, переводятся в швейцарский банк. На его счету уже около шестидесяти тысяч долларов. До настоящего времени сведения, которые он нам передавал, были весьма важными. Вероятно, в какой-то момент он сделал неверный шаг. Видимо, его погубила чрезмерная самоуверенность. Правда, он мог бы и блефовать, так как против него нет прямых улик, но это не тот человек, который в случае опасности ведет себя достойно. Деньги для него главное, и теперь он хочет выйти из игры, чтобы воспользоваться своим капиталом. Я не осуждаю его, но это (гудет ощутимая потеря для нас. Понадобится определенное время, чтобы внедрить к чехам нового агента.
