- Риса, мне просто необходимо поговорить с тобой. До того, как произойдет непоправимое, - едва слышно произнес господин Ситрану.
- Оно уже случилось! – в отчаянии выкрикнула в ответ, подразумевая то, что творится вокруг.
- Еще нет! – постарался докричаться до меня господин Ситрану, - мы сдерживаем твой напор, но нас надолго не хватит, и тогда ты разгромишь не только дом, но и город. Успокойся! Нам нужно поговорить и я постараюсь все тебе объяснить!
В изумлении оглянулась по сторонам. Получается то, что сейчас носится вокруг меня, принадлежит мне? Это моя сила? Моя магия? Неожиданно захотелось пройтись по городу и домам тех людей, что унижали и подчеркивали происхождение, презрительно поджимая губы и отворачиваясь при виде меня. Вон, какая силища во мне заключена, ведь я, правда, могу разнести весь город. Разгромить, уничтожить все, что напоминает мне о горестях, полученных здесь. Уйти из этого места и никогда больше не вспоминать о том, что здесь было. Сколько боли и обиды пришлось пережить. И еще Эджи …
Успокоиться не получалось. Наоборот, с каждой мыслью, с каждым воспоминанием, ураганный ветер лишь наращивал свою бешеную скачку, перекрывая своим ревом любые звуки. Ветер трепал длинные волосы, закидывая их мне в лицо, одежда почти срывалась с меня, мне едва удавалось удерживать ее руками.
- Риса! Успокойся! Просто позволь мне все объяснить! – еще раз крикнул господин Ситрану, - Тебе будет легче!
Всхлипнула от всего пережитого. Мне казалось, что это моя душа, обиженная на жизнь, бешено скачет, подгоняя магию. Слезы текли по щекам, ураган подхватывал соленые капли и уносил их в свой водоворот. Я перебирала в памяти лица людей, которые старались ударить побольнее словом или поступком. Душа плакала от обиды на свою судьбу. Даже полюбила впервые того мужчину, что видел во мне лишь гейшу. Эджи. Это было последней каплей, сдерживаться больше не стала, рухнула на колени и расплакалась, отпуская свою боль и обиду через слезы. Ладони, прижатые к лицу, чувствовали, как слезы набирались, а потом стекали по рукам. Еще немного и мне стало немного легче. Слезы выносили из меня всю обиду на несправедливость, скопившуюся во мне за эти годы. Плакать давно себе запретила, в этом не было никакого смысла, никто не жалел зеленоглазую девочку.
Я плакала и плакала, наконец-то выплеснув наружу свои эмоции. Внутри становилось легче, душа очищалась от темноты, с каждым днем там собиравшейся.
