— Бедная моя малышка… — это было последнее, что пробормотал Рори, прежде чем его окончательно одолел сон. Он лежал на постели все еще одетый, впрочем, она и не пыталась раздеть его. Когда храп зазвучал мерно, с характерным для мужа присвистом, она встала и вернулась в комнату.
Фрэнк стоял у окна, наблюдая за тем, как грозовой фронт смещается к юго-востоку. Оказывается, он сорвал шторы. Стены заливал свет голой лампочки.
— Он тебя слышал, — сказала она.
— Я хотел видеть грозу, — просто ответил он. — Мне обязательно надо было ее видеть.
— Он едва не обнаружил тебя, черт возьми!
Фрэнк покачал головой.
— Нет на свете такой вещи, «едва», — ответил он, продолжая смотреть в окно. Затем после паузы добавил: — Мне надо выйти отсюда на волю! Я хочу иметь это все снова, мне надо!
— Знаю.
— Нет, не знаешь, — сказал он. — Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что значит голод. Как можно изголодаться по всему.
— Тогда завтра, — сказала она. — Завтра я достану еще одно тело.
— Да. Ты это сделаешь. И мне нужно кое-что еще. Во-первых, радио. Я должен знать, что происходит в мире. И еда, нормальная еда. Свежий хлеб…
— Все что угодно!
— И еще имбирь. В консервированном виде, знаешь? В виде сиропа.
