— Хотите еще выпить? — спросила она. — Или сразу отправимся наверх?
Он снова кивнул.
— Похоже, я уже достаточно выпил.
— Тогда наверх.
Он нерешительно подался в ее сторону, возможно, намереваясь поцеловать. Но ей не хотелось никаких ласк или ухаживаний. Увернувшись от прикосновения, она направилась к лестнице.
— Сюда, за мной, — пригласила она.
Он послушно последовал за ней.
На верхней ступеньке она обернулась и заметила, как он стирает пот с подбородка платком. Подождав, пока он поравняется с ней, повела его по коридору к двери в «сырую» комнату.
Дверь была распахнута настежь.
— Входите, — сказала она.
Он повиновался. Ему понадобилось несколько секунд, прежде чем глаза привыкли к царившей в комнате темноте, и еще несколько секунд, прежде чем заметить:
— Но здесь нет кровати…
Она затворила за собой дверь и включила свет. У притолоки на гвозде висел старый пиджак Рори. В его кармане она спрятала нож.
Он повторил:
— Нет кровати…
— А чем плохо на полу? — спросила она.
— На полу?
— Снимай пиджак. Здесь тепло.
— Да, не холодно, — согласился он, но и не подумал ничего снимать. Тогда она подошла к нему и стала развязывать галстук. Он весь так и дрожал, бедняжка. Бедная бессловесная овечка… Она уже снимала галстук, когда он сбросил пиджак.
Интересно, видит ли это Фрэнк, подумала она. И исподтишка взглянула на стену. Да, наверное, он там… Он видит. Он знает. Он уже облизывается, весь в нетерпении…
«Овечка» снова открыла рот:
— Почему бы тебе… — начал он. — Почему бы… э-э, может, ты сделаешь то же самое?
— Что, хочешь увидеть меня голенькой? — дразняще улыбнулась она. При этих словах глаза его масляно заблестели.
— Да, — торопливо ответил он. — Да, хочу.
— Очень хочешь?
— Очень.
Он уже расстегивал рубашку.
— Ну тогда, может, и увидишь.
Он снова одарил ее улыбкой.
— Это что, игра такая? — спросил он.
— Может, и игра. Все от тебя зависит, — ответила она и помогла ему снять рубашку.
Тело у него оказалось восковой белизны и почему-то напомнило ей грибы. Грудь жирная, живот тоже. Она приложила ладони к его лицу. Он поцеловал кончики ее пальцев.
— Да ты красавица… — пробормотал он, с трудом выталкивая слова.
— Разве?
— Сама знаешь. Настоящая красавица. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
— Очень любезно с твоей стороны, — ответила она и повернулась к двери. Сзади послышалось звяканье пряжки пояса и шорох ткани по коже — это он стягивал брюки.
Сейчас или никогда, подумала она. Она не хотела видеть его в чем мать родила. И без того достаточно насмотрелась.
