Но его столбняк продолжался недолго. Похоже, управитель закусил удила — какой-то наглый сукин сын уводит у него из-под носа превосходных лошадок, по поводу которых он уже почти сторговался с хозяином! Решительно отодвинув не в меру шустрого «покупателя» в сторону, управитель назвал свою сумму, которая была выше той, что предложил юркий человечек. Новый «покупатель» снова набавил, правда, совсем немного — чтобы рыбка не сорвалась с крючка. Управитель чуток поразмыслил (Жиль видел, что его просто разрывают противоречивые чувства — жадность и гордыня) и накинул еще пару ливров. Гордыня все-таки победила здравый смысл.
Шустрый «покупатель» сник. И не потому, что у него пропала охота торговаться дальше. Просто он заметил, что Тагар подмигнул ему: мол, хватит, достаточно, ты свое дело сделал. Посокрушавшись чуток — какие лошади уплыли в чужие руки! — юркий человечек отошел в сторонку и начал для вида вести переговоры с другим продавцом. А управитель, торопливо отсчитав в мозолистую ладонь цыгана нужную сумму, поторопился увести свое «сокровище» с рынка, не без основания предполагая, что на лошадей может предъявить претензии их истинный владелец. Управитель был не дурак и знал, с кем торгуется; недавно появившиеся во Франции цыгане уже успели заработать себе недобрую славу неуловимых конокрадов.
Когда к Тагару подошел Гийо вместе с Жилем, тот как раз рассчитывался с лжепокупателем. На этот раз юркий человечек вежливо поклонился юному дворянину и, насвистывая какую-то веселую мелодию, ушел, довольный собой. «Еще бы ему не быть довольным, — подумал Жиль. — За несколько минут этот хитрый жук заработал больше, чем какой-нибудь портовый грузчик за год».
— Держите ваши денежки, — сказал Тагар, озабоченно посматривая по сторонам. — И быстро отсюда уходите!
— Спасибо тебе, ром! — проникновенно сказал Гийо, не без удивления глядя на красивый кожаный кошелек, расшитый серебряными нитями, который очутился в руке Жиля. — Я перед тобой в долгу.
— Я это запомню.
— Благодарю вас, Тагар, — вежливо молвил Жиль. — Возьмите свой кошелек.
— Нет, господин, этот кошелек не мой, а ваш. Это вам подарок от моей дочери Чергэн. Она благодарит вас за то, что вы дали заработать бедному цыгану.
«Как же, бедный…» — с иронией подумал Жиль, глядя, как халабуда цыгана покидает площадь Сен-Жан-ан-Грев. Лошади у Тагара были первостатейными и стоили больших денег. Молодому человеку очень хотелось, чтобы Чергэн снова показала свое личико, но, к его большому разочарованию, этого не случилось.
