«Интересно, почему кондотьер не дает команду ответить ногайцам?» — несколько растерянно подумал Андрейко. Ведь кони у генуэзцев были превосходными, а все конники облачены в латы. Своим железным кулаком они могли прихлопнуть полсотни плохо вооруженных ногайцев. Тем не менее генуэзцы продолжали занимать пассивную оборону и даже не стреляли из арбалетов. Похоже, после некоторых раздумий рассудил Андрейко, они брали степных разбойников «на слабо».
Вскоре все стало на свои места. Выжидательную тактику генуэзцев ногайцы приняли за панический страх и напали всем отрядом, небольшой ордой, которая насчитывала не менее сотни конников. Напуган — значит побежден. Эту истину степные разбойники усвоили с молоком матери. Они даже луки оставили в покое и взялись за сабли и копья. Убить врага стрелой — мало чести. А вот схлестнуться с ним один на один и победить, окропив свое оружие кровью, — это уже подвиг, достойный высоких воинских почестей.
Когда конная лава дико орущих ногайцев приблизилась на расстояние выстрела, навстречу степным разбойникам полетели арбалетные болты. Генуэзцы стреляли настолько прицельно, что ни один болт не пропадал зря. Притом делали это посменно — пока один десяток стрелял, второй перезаряжал арбалеты, прикрывая спины щитами. В общем, когда ногайцы доскакали до каравана, почти половина из них уже лежала на земле. А затем в дело вступил конный отряд под командованием коннетабля Рикардо Сетте.
Копья и сабли ногайцев были бесполезны против миланской брони, в которую облачились конники. И мечи генуэзцев практически без сопротивления со стороны врага начали брать кровавую дань. Они работали своими полуторными мечами-бастардами, как косари на сенокосе: замах — и слетела голова ногайца, еще один — и тело степного разбойника разрублено до самого седла. Схватка длилась совсем недолго. Потеряв с десяток своих воинов, мурза ногайцев гортанно крикнул, и орда умчалась в степь, нимало не обращая внимания на раненых сородичей.
Только на ночном привале Андрейко наконец узнал, почему кондотьер Джакомо Адорно не спешил ввязаться в схватку с ногайцами, хотя его стрелки вполне могли бы достать вражеских конников с самого начала. Это рассказал Ивашке Немиричу сам Гвидо Фабриано, который относился к нему с преувеличенным уважением, ведь за юношу ходатайствовал сам киевский князь, от которого зависело благополучие купца.
Оказалось, что Джакомо Адорно участвовал в злосчастном походе генуэзского рыцаря капитана Карло Ломеллино на столицу крымских татар Солхат
