Эпикур вещает зычно:
«Брюху сыту быть прилично!
Брюхо, будь моим кумиром,
Жертва брюху — пышным пиром,
Храмом брюху — будь поварня,
В ней же дух святой угарней…»
Он пел, а его слушатели хохотали. Новичок оказался еще тем жохом. В доску свой! А Жиль наяривал:
Кто утробу чтит примерно,
Тот Венере служит верно!
Брюху бремя не наскучит,
Хоть порой его и пучит;
Жизнь блаженна, жизнь досужна
Тех, кто с сытым брюхом дружны.
Брюхо кличет: «Прочь сомненье,
Мне единому почтенье!
Чтобы в неге и покое,
Сыто вдвое, пьяно втрое,
Я меж блюдом и бокалом,
Отдыхая, почивало!»
Закончив петь, Жиль поклонился всем и сказал:
— Есть у кого-нибудь возражения по поводу мысли, заложенной в тексте песни? Кто-то хочет поспорить со мной?
— Нет возражений! — дружно взревели всегда голодные студиозы. — Ты победил! Омыть его водой — и на осла!
Это была заключительная часть ритуала посвящения в студенты Сорбонны. Жиля облили водой, мокрого усадили на осла и долго возили по городу, устраивая разные штуки…
Он повернулся на другой бок и взглянул на окно. На дворе уже начало темнеть. Сегодня Жиль намеревался посетить библиотеку, да как-то не сложилось. Учеба давалась ему легко, многое из того, что читал профессор, он уже знал, поэтому в книги заглядывал редко, тем более что память у него была великолепной.
— А не сходить ли в таверну? — подумал он вслух. — Что-то скучновато стало…
— Отличная мысль, мессир! — Гийо, который спал и даже слегка похрапывал во сне, подхватился на ноги бодрый и свежий, словно молодой огурчик. — Должен вам сказать, что те таверны, которые вы посещаете, не идут ни в какое сравнение с «Посохом пилигрима». Там все гораздо дешевле и вкуснее. И народ собирается попроще.
— Где находится эта таверна?
— Неподалеку от Моста Менял. Около пристани, которую держит Хромой Рожар. Поговаривают, что и «Посох пилигрима» принадлежит ему, но точно никто не знает. Там заправляет Берто Лотарингец. Хитер, как бес, и себе на уме. Но дело у него поставлено на широкую ногу. Народу в таверне всегда полно. Так что, мы идем?
— Идем!
— Только я бы посоветовал вам взять лютню, — осторожно сказал Гийо.
В последнее время Жиль редко обращался к музыке за неимением свободного времени, хотя стихи продолжал сочинять, даже на лекциях. И когда Гийо, будучи в хорошем подпитии, просил его «сбацать» что-нибудь веселенькое, новоиспеченный школяр реагировал на него как бык на красную тряпку.
— Ты думаешь?.. — оживился Жиль.
— Уверен, мессир! — просиял Пройдоха. — Я же говорил, что народ там простой, непритязательный. Да и школяров там хватает. Они туда ходят из-за дешевизны. Несколько ваших песенок, и мы будем сыты и пьяны. А если найдем общий язык с Берто Лотарингцем, то все будет в лучшем виде.
