Подбирал он добровольцев-подпольщиков и связных. Набралось таких немало, и, чтобы лучше запомнить всех, составил себе памятку, переписал фамилии в отдельный блокнотик, сохранившийся после одной из многочисленных конференций, делегатом которых он был. И вот сейчас вспомнил, что спрятал блокнотик в тайном месте среди книг, чтобы не потерять.
Он засветил свечку, проверил, зашторены ли окна. Беспорядочно разбросанные вещи, еще недавно такие нужные, казались жалкими тряпками; стены ободраны, и все жилище неуютное и чужое. Холодом дышал старый, еще до революции построенный каким-то чиновником кафельный камин, который Андрей Гаврилович восстановил собственноручно и часто разжигал, с наслаждением греясь.
Возле камина возвышалась кучка щепок, им самим нарубленных. Он машинально комкал старые газеты, бросал на черные металлические ребра днища, и вскоре огонь осветил его лицо.
Заплясали по стенам подвижные тени, в душу Качуренко постепенно полилось тепло, убаюкивал покой — он снова, хотя и в последний раз, побывал дома.
Ожили книжные шкафы, где между книгами притаился блокнотик со списком людей, о которых знали только он да первый секретарь райкома. Часть тех, кто попал в этот список, была известна еще Евдокии Руслановне. Но опытная Вовкодавиха советовала: такие вещи должны быть известны только одному доверенному — памяти.
Андрей Гаврилович хотя и помнил, куда засунул блокнотик, но не нашел его на месте. Побелев, встревоженный, принялся сбрасывать с полок книги. Поверить этому не мог: кто узнал его тайну, кто выкрал такой важный и опасный документ, кто схватил эту важную нить?
Он сбросил книжки с одной полки, нервно принялся за нижний ряд. И сразу же наткнулся на злополучный блокнотик. Обессилевший, сел на пол, облегченно вздохнул. Еще не веря, раскрыл блокнотик — да, вот он, ровный ряд фамилий, против каждой из них обозначено конспиративное имя. Андрей Гаврилович при всей своей твердой и цепкой памяти имел один существенный недостаток — плохо запоминал номера телефонов и имена людей. Тем более выдуманные клички.
Камин весело шумел, язык пламени жадно лизал закопченные кирпичи, в комнате стало уютно и тепло. Мигающего света от камина было достаточно, чтобы прочесть написанное, даже мысленно, закрыв глаза, проверить себя, сопоставит ли память все фамилии с кличками.
Тайный блокнотик можно было бы передать на вечное хранение огню, но он не спешил. Как школьник стихотворение, в который раз перечитывал по памяти все клички, которые со временем должны были заменить настоящие человеческие имена. Кажется, все запомнил.
