— Разве этот принц любит мою дочь? Конечно нет, клянусь Богом, он же магометанин!
— Магометанин?
— Да. Из тех, у кого есть гаремы. Он заберет у нас дочь, и мы ее больше не увидим…
На следующее утро в скромной квартире Дельгадо раздался звонок. Дверь открыла Анита, так как ее мать ушла с сестрой на рынок. Она увидела только цветы, поскольку огромный букет заслонял посыльного, принесшего его. «Ой! Боже мой! Куда я поставлю все это?» Цветы принесли с письмом от раджи. Анита его медленно прочитала, так как с трудом разбирала написанное от руки послание и, кроме того, слишком мало спала из-за опухших от слез глаз. Принц просил прощения: «Я не собирался причинять вам боль, а тем более намекать на что-либо, о чем я даже и не думал. Я прошу вас принять эти цветы в знак моего глубокого уважения к вашей персоне…» Анита присела за стол в маленькой столовой и вздохнула. Потом она снова посмотрела на цветы. Это были камелии.
В эту душную бессонную ночь Анита вспоминала о той, когда она тоже не сомкнула глаз, ибо почувствовала себя оскорбленной, обиженной до глубины души человеком, с которым едва познакомилась. Она впервые ощутила себя женщиной, оказавшейся в джунглях с мужчинами. Она сама удивилась такой реакции со своей стороны.
Теперь, по истечении времени, ее поведение казалось ребячеством и она готова была посмеяться над собой.
В эту ночь ее не отпускало чувство вины, не дававшее ей заснуть. Хотя Анита и пыталась прогнать его, оно возвращалось, заставляя думать о том, что ее обольстили. У нее была своя устоявшаяся жизнь, скромная работа, кокетство с Ансельмо Мигелем Ньето, который заявил не только ей, но и Виктории, родителям и подругам, что обожает ее… Весь мир этой ночью казался ей теплым, приветливым, родным. Зачем нужно было появиться какому-то ослепительному мавританскому принцу в ее привычной и счастливой жизни и бросить ее в мир роскоши и экзотики, о котором она ничего не знала и не умела пользоваться его благами?
Анита с достаточной ясностью понимала, что ей не стоит так думать, но в глубине души продолжала сочувствовать себе. Она проявила слабость, вместо того чтобы быть сильной. Она попала в его объятия, в его ложе преждевременно. Она не могла сопротивляться этому. Да, это была ее вина, женщина в таком возрасте уже знает, что делает. Или, по крайней мере, должна знать это. Но и радже следовало бы подождать немного…
Карканье ворон разрывает воздух, отягощенный душным туманом. Запах моря достигает апартаментов. Пахнет чем-то непонятным, смесью дыма от спиртовок с улицы, на которых бедняки готовят себе еду, влажностью и незнакомой растительностью. Запах Индии.
