Когда внезапно заиграла музыка, Анита, сидевшая на стуле, резко выпрямилась. Она впервые услышала ее во время последнего путешествия в Европу и сейчас почему-то до смерти испугалась. С ней происходило нечто такое, что она сама не смогла бы объяснить. Казалось, внутри нее все перевернулось от музыки, которая очаровывала, проникая до глубины души. Этот ритм подарила миру в 1910 году Южная Америка, ритм, пробуждающий страсть: танго.
— Потанцуешь со мной?
Анита вздрогнула, услышав страстный голос. Молодой человек на аристократическом английском языке спросил ее, хотела ли она танцевать. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него. Это был высокий индиец в тюрбане бледнорозового цвета с изумрудной заколкой, из которой поднималось элегантное перо. Его улыбка обнажила ряд белых зубов, совершенных по форме. Не сводя глаз с Аниты, он замер в ожидании ответа. Его взгляд был настолько пленяющим, что она, неожиданно потупившись, застенчиво ответила:
— Я не умею танцевать танго.
— Я тоже, но мы можем научиться вместе.
В следующее мгновение она оказалась в объятиях молодого человека, ступая в такт его шагам по танцплощадке.
— Однако вы прекрасно танцуете танго!
— Я научился танцевать его в Лондоне, — ответил он ей. — Я много слышал о вас.
— Да ну?
— Я Чарамджит, сын рани Канари. Меня зовут Каран.
Теперь она поняла. Эти зубы, такие блестящие, овальная форма лица, прямой взгляд, гордая осанка… Все эти черты, конечно же, принадлежали радже. Как она сразу не догадалась об этом?
— Единственный, с кем я еще не познакомилась! Наконец-то ты прибыл!
У Карана было мало общего с его братьями. Общаясь с Анитой, он вел себя так, как будто они были знакомы всю жизнь. Без предубеждений, без табу, со всей естественностью, которая удивляла испанку, поскольку она уже отвыкла от этого. Она была в восторге, познакомившись с этим пасынком, симпатичным, приветливым и веселым. Наконец-то появился свет в конце туннеля! Теперь ей будет легче жить в семье раджи. В своей шелковой курте, с тройным жемчужным ожерельем, ухоженной бородой, миндалевидными глазами цвета меда и изысканными манерами настоящего принца, Каран, казалось, сошел с одной из картин, украшавших стены Chateau Kapurthala в Муссори, на которых были изображены предки раджи.
— Моя мама передает тебе свой самый сердечный привет.
— Я полагаю, что увижу ее завтра на восточном празднике.
— Она послала меня сказать, что сердцем она с тобой. Она не может больше обижать тебя, поскольку понимает, что ты ни в чем не виновата, и хочет, чтобы ты это знала.
