— Чтобы защитить тебя, — сказала мадемуазель Мейон Бринде, — я поставила на карту мою репутацию и уважение раджи, но больше не собираюсь заниматься этой ложью.
Бринда оказалась не в состоянии принять решение. «Я расплакалась, — рассказывала она позже, — и опустошила свое сердце. Все эмоции, которые в течение этих месяцев мне удавалось сдерживать, выплеснулись наружу».
— У таких историй, как ваша, нет будущего, — без обиняков заявила мадемуазель Мейон. — Оставь его и забудь о том, что вас связывало, раз и навсегда. Ты не сможешь стать счастливой, если сделаешь несчастной свою семью.
«В словах компаньонки много правды», — подумала Бринда, внутренне настраиваясь на то, чтобы последовать ее совету. Она окончательно решила порвать с Ги и сообщить ему об этом на следующий день. «Но я была слишком влюблена, чтобы быть сильной, и не смогла сделать первый шаг к разрыву наших отношений. В ту ночь, страдая от душевных мук, я совершила то, чего никогда раньше не де лала. Я стала молиться, но не индийским богам, а Святой Деве христиан. Я должна была наконец принять решение и либо сесть на следующий корабль, отплывающий в Бомбей, либо тайно выйти замуж за Ги».
После долгих часов мучительных размышлений, с болью в сердце, но следуя мудрым советам мадемуазель Мейон, Бринда все же села на корабль в Марселе. Она сделала это с французской подругой раджи, мадам де Паладин, и ее двумя дочерьми, которые были приглашены на свадьбу. Двое из сыновей раджи, Махиджит и Амарджит, тоже входили в число пассажиров. Мадемуазель Мейон проводила Бринду до ее каюты, вероятно, для того, чтобы убедиться, что та не передумает в последний момент.
— Девушки из рода раджпут всегда держат свое слово, — язвительно произнесла Бринда, прощаясь с ней. — Я возвращаюсь в свою страну, чтобы выйти замуж за человека, которого даже не знаю. Еще несколько лет тому назад нечто подобное казалось мне нормальным, а сейчас я воспринимаю это как нелепость.
— Лучше уж так, поверь мне. Если бы ты вышла замуж за Ги, то, скорее всего, стала бы человеком без страны, без своего народа, без культуры, и вся твоя семья стыдилась бы тебя.
— Да, это правда, — с грустью в голосе ответила Бринда. — Но я не могу перестать любить его.
Ей казалось странным возвращаться в Индию. В Бомбее она чувствовала себя иностранкой. Звуки и запахи казались чужими по сравнению с теми, которые были во Франции, а соотечественники воспринимались ею почти как инопланетяне. Путешествие в Капурталу длилось бесконечно долго, и в глубине души Бринда мечтала о том, чтобы так и не доехать туда.
