Впечатленная встречей с молодым мужчиной почти двухметрового роста, весившим более ста килограммов и «щеголявшим в бархатной одежде и украшениях, о которых можно было только мечтать», и радушно им принятая (в их честь был устроен парад из полутысячи сикхских конников, вооруженных и одетых в великолепную форму), чета Минто была восхищена. А затем были матч поло, на котором присутствовало десять тысяч человек, охота и праздничный ужин во дворце. Прогуливаясь вокруг озера, леди Минто не могла не заметить статую, которую Бхупиндар приказал поставить в парке. Это был памятник королеве Виктории с надписью: «Виктория, королева Англии, императрица Индии, Мать народа».
— Нельзя быть более лояльным, — отметила супруга вице-короля, положив начало процессу реабилитации строптивого махараджи.
Английские официальные лица, ответственные за протокол, делали все, что могли, лишь бы скрыть испанку, и особенно старались удалить ее от английских дам высокого ранга, дабы у нее не было с ними контакта. Приказ есть приказ. Но их старания привели к обратному эффекту, поскольку запрет возбуждал любопытство. В результате получилось, что знатные дамы, на словах презиравшие испанскую танцовщицу, в глубине души умирали от желания познакомиться с ней или, по крайней мере, хотели бы взглянуть на нее. Что в этой женщине такого, если о ней только и говорят? Неужели она так красива, как болтают принцы? Чем эта девчонка покорила раджу? «Еще одна выскочка, которая пойдет по стопам Флорри Брайэн!» — говорили они и, не скрывая любопытства, искали ее взглядом.
На торжестве было так много гостей, в том числе европейцев, что Анита не почувствовала на себе последствий тех усилий, которые прилагали одни и другие, пытаясь отстраниться от нее, рассмотреть ее, распознать или сравнить с кем-то. Она не обращала на них внимания, потому что в глубине души считала себя свободной. Если бы этот мир разрушился, у нее был бы другой, на который она могла опереться: мир своей семьи и своих друзей в Испании. Думать о них было лучшим средством от одиночества, которое ее подстерегало, как тигр на ветке баньяна. Кроме того, факт осознания, что она возбуждала такой большой интерес, льстило ее женскому тщеславию. В глубине души Аните нравилось быть предметом столь пристального внимания. У этой бывшей Камелии было что-то от звезды.
Бхупиндар, в свою очередь, поступал так, как будто ничего особого не происходило, и играл в теннис с сестрой Стил, главной нянькой дворца, пышнотелой, бойкой на язык англо-индианкой, имевшей невероятно упрямый характер. Она присматривала за многочисленными отпрысками махараджи, которых ему — в его восемнадцать лет! — родили все четыре жены, а также служанки его жен. При дворце Бхупиндара служил англичанин по имени Твини, механик «роллс-ройсов», который постоянно жил здесь и в обязанности коюрого входило руководство мастерскими по ремонту автомобилей, составлявших автопарк принца. Твини был известен силой удара в теннисе и своей приверженностью к чаю: он выпивал более тридцати чашек в день.
