Дворец губернатора располагался в старой резиденции принца Асафа Хана, отца Мумтаз-Махал, которая вдохновила мужа на создание Тадж-Махала. Одновременно грандиозный и утонченный, с элегантными широкими и узкими окнами, просторными внутренними двориками, дворец был настоящим украшением искусства Моголов в Индии.
Анита в сопровождении своих слуг, нагруженных пакетами, предстала перед английскими охранниками, одетыми в форму цвета хаки.
— Кабинет губернатора, please?
— Сожалею, миссис, но я не могу пропустить вас.
— Я пришла за мужем, который сейчас находится у господина губернатора.
— Вам придется подождать, пока они закончат, миссис.
— Я — принцесса Капурталы, — добавила испанка.
— Не сомневаюсь в этом, сударыня, но не могу позволить вам войти. Таков регламент, я сожалею.
Решительные протесты Аниты разбивались о невозмутимость охраны.
— Если вы не позволяете мне сообщить ему, что я здесь, то, по крайней мере, отправьте кого-нибудь сделать это.
— Я не уполномочен прерывать встречу губернатора. Самое большее, что я могу для вас сделать, это провести в зал ожидания…
Аните оставалось лишь уступить и замолчать. Внезапно она оказалась в галерее, где находились только женщины, большинство из которых были одеты в бурки и молча сидели на неудобных деревянных скамейках. Впервые, пока Анита ожидала появления мужа, она осознала, что испытала довольно неприятные чувства, оттого с ней обошлись как с обычной женщиной.
Когда раджа закончил встречу и вышел из кабинета губернатора, он сразу заметил Аниту, грустно сидевшую на скамье в зале ожидания, как птичка. Джагатджит был в плохом настроении. Ему пришлось выдержать бестактность губернатора, который, как всегда, спрашивал его, не повредит ли длительная поездка в Европу государственным делам, на что раджа привычно ответил, что передает дела в надежные руки. Но более всего ему досаждало официальное заявление, по которому Анита не имела права называться высочеством, а также носить титул махарани и принцессы вне пределов Капурталы. У нее даже не было права называться Spanish rani, «испанская рани», как ее уже знали в обществе. «Правительство Индии не признало и не признает брак Вашего Высочества с испанской миссис», — говорилось в письме вице-короля, которое ему вслух прочитал сам губернатор в ответ на официальное ходатайство раджи, просившего англичан пересмотреть статус его жены. Конечное замечание документа вывело из себя Джагатджита сверх меры, поскольку заставило подозревать, что в этом была замешана его первая жена. «Следует иметь в виду, — говорилось в документе, — что Ее Первое Высочество также отказалась признать ее (Аниту)». Хотя документ и признавал, что испанка была принята в обществе высшими чиновниками и их женами, радже рекомендовалось, чтобы «ни один чиновник, подчиненный или помощник комиссара полиции не бывал у испанской жены раджи». Как будто бы у нее была чума.
