— Еще в Вильнюсе, на курсах бригадиров.
— Давно?
— Года четыре назад...
«Значит, колхоз тут организовался сразу же, как только я уехал, — подумал Алесь. — И Йонас, наверно, стал неплохим бригадиром...» Но Алеся интересовала не только эта сторона жизни товарища.
— А как же Йонас... ну, жениться не собирается?
— Да все что-то не выходит...
— Может быть, девушки подходящей нет?
— Есть, и не одна, — как бы удивленная таким вопросом Алеся, ответила мать.
— Что ж, никто ему не нравится?
— Кажется мне, нравится ему Зосите, дочка Юстаса, садовника. — И, как бы спохватившись, что сказала лишнее, она предупредила Алеся: — Только вы ему не говорите об этом, ладно?
— Нет, нет, мать... не скажу! Ведь он сам обо всем мне скажет, вот только ждать у меня нет времени, пойду поищу его. Где он работает?
— Посидели бы. Но если так спешите, то, мне думается, найдете его в поле, вон в той стороне, где картошка, — показала она рукой в открытое окно.
Алесь хотел сразу же идти, но старуха не отпустила его, пока он не съел земляники с молоком. Дав ей обещание, что еще зайдет, он пошел разыскивать Йонаса.
Алесь шел в поле пергалевской улицей. Когда-то здесь было село Лукшты, но теперь дорога вилась меж редко раскиданных хуторов. Это литовский президент Сметона разбил всю свою страну на хутора и хуторки. Сидел на таком хуторе человек и постепенно дичал. Не удивительно, что ничего не знал он даже про соседа, потому что встречался с ним редко. Каждый человек жил своим маленьким мирком: своей хатой, двором, амбаром, хлевом, куском поля, отгороженным от соседа каким-нибудь кустарником или сосняком, и никого не интересовало, что делается за околицей. Сметоне нужно было одно: чтобы каждый из хуторян исправно платил подати и налоги. А что люди дичали, так это еще и лучше — таким никогда не договориться между собой, чтобы свергнуть порядок, установленный в стране. Алесь приглядывался к этим одиноким хатам, вспоминая, как жаловался ему Йонас, что очень трудно управлять бригадой, когда она так разбросана.
Заметил он и перемены. На пригорке белел недавно построенный каменный дом с антенной над крышей — видимо, там помещались правление и клуб колхоза.
Чуть поодаль стоял длинный деревянный сарай, а за ним — постройки поменьше, вероятно мастерские, потому что перед некоторыми виднелись свезенные сюда плуги и бороны. Точило, как огромный круглый пирог, поставленный на ребро, высилось меж двух прибитых к станку досок. Еще дальше тянулись скотные дворы с высокой красной силосной башней в центре.
