Словарь имен собственных. Метафизика труб | страница 5




Люсетта родила в тюрьме девочку. Взяв новорожденную на руки, она взглянула на нее с бесконечной любовью. Ни одна молодая мать не взирала на своего младенца с таким восторгом.

– Ты прекраснее всех на свете! – твердила она дочери.

– Как вы ее назовете?

– Плектруда.

Целые делегации надзирательниц, психологов, каких-то ничтожных юристов и еще более ничтожных врачей пытались отговорить Люсетту: она не может назвать так свою дочь!

– Нет, могу. У нас была такая святая – Плектруда. Не помню, чем она прославилась, но она точно существовала.

Проконсультировались со специалистом, он подтвердил наличие такой святой.

– Люсетта, подумайте же о девочке!

– А я только о ней и думаю.

– У нее будет куча проблем из-за такого имени.

– Зато люди сразу поймут, что моя дочь – необыкновенная.

– Можно зваться Марией и быть при этом необыкновенной.

– Нет. Имя Мария не оберегает. А имя Плектруда – надежно, его второй слог тверд и звонок, как щит.

– Ну назовите ее хотя бы Гертрудой, и то будет легче.

– Нет. Первый слог Плектруды напоминает «пектораль»[1]; это имя – талисман.

– Это имя – дикость, ваш ребенок станет посмешищем для людей.

– Нет. Оно сделает ее сильнее и научит защищаться.

– Но к чему давать ей лишний повод для защиты? У нее и без того будет достаточно неприятностей в жизни!

– Это вы меня имеете в виду?

– И вас в том числе.

– Успокойтесь, я недолго буду мешать ей. А теперь слушайте: я сижу в тюрьме, я лишена всех прав. Единственное, что у меня осталось, – право назвать моего ребенка так, как я хочу.

– Это чистейший эгоизм, Люсетта!

– Напротив. И потом, вас это не касается.

Она настояла на том, чтобы ребенка окрестили в тюрьме, – таким образом она могла проследить за исполнением своей воли.

Той же ночью Люсетта разорвала простыни, связала обрывки и повесилась. Утром надзиратели обнаружили в камере ее почти невесомый труп. Она не оставила никакого письма, никаких объяснений. Имя дочери, на котором она так упорно настаивала, было единственным ее завещанием.


Клеманс, старшая сестра Люсетты, приехала в тюрьму, чтобы забрать ребенка. Тюремное начальство было очень довольно, что избавилось от маленькой новорожденной, появившейся на свет при столь зловещих обстоятельствах.

У Клеманс и ее мужа Дени было двое детей – четырех и двух лет, Николь и Беатриса. Они решили, что Плектруда станет их третьим ребенком.

Николь и Беатрисе показали их новую сестричку. Им и в голову не приходило, что это дочь Люсетты, о которой они почти ничего не знали.