В Израиле смеются над евреем, который ищет основания своего бытия, над „сомневающимся евреем“. Порождение долгих веков изгнания, приученный доказывать право на собственное существование в мире, опасном поначалу своей жестокостью и враждебностью, затем — своей преувеличенной радушностью и готовностью принять, „сомневающийся еврей“ оказался не у дел в Израиле. Великолепное достижение! Жить, задаваясь вопросом о смысле собственного бытия, оправдывать его миссией, выходящей за пределы биологической безопасности плоти и крови… Разве это присуще лишь еврею в изгнании, и не присуще — просто еврею, или же — просто человеку? Если изгнание способствовало расцвету такой жизни, значит, оно представляет собой великий период еврейской и общечеловеческой истории!
Было бы, конечно, несколько дерзко давать уроки иудаизма из Парижа в Иерусалим. Это не является нашей целью. Но если нас спрашивают о причинах нашей неудачи в деле еврейского образования, надо честно поставить вопрос и искренне ответить на него. Для возрождения интереса к ивриту в диаспоре недостаточно ни щедрых деклараций подслащенного гуманизма, ни криков боли и радостей победителей. Девять десятых еврейского народа ожидают от Израиля — зачастую в наивной форме тоски по Родине — ответа на вопрос „сомневающегося еврея“. Недостаточно просто стереть, растворить этот вопрос поколений в бессознательной активности крестьян и солдат. Нет, никто не хочет умалять их достоинства. Но Израиль не обладает привилегией на мужество и героизм. Их величие, с нашей точки зрения, связано с целями, выводящими человека за рамки биологического порыва. Они делают основания бытия оправданием человеческого существования. Само мужество строителей Израиля стало возможным благодаря этим целям, которые Библия и Талмуд удерживали в их сознании. Соображения, до смешного изысканные и академичные! Но, по крайней мере, они отражают не покойное благополучие буржуазного мира, но Европу, разоренную Гитлером. Израиль не может остаться к нам глухим. Он не может заставить мир признать себя, находясь во враждебном окружении. Он не может обеспечить собственный политический суверенитет, который отвечал бы чаяниям девяти десятых еврейского народа, что остается вне Израиля. Он должен взять на себя ответственность за общую для всех историю. Мы являемся ядром, привязанным к его ногам, но без этого ядра ему не сохранить равновесие.
Если же он не ответит никогда, мы будем свидетелями конца истории. Тогда будут говорить, что в ХХ веке еврейство закончило свой путь двумя способами: одна часть его затерялась среди народов Запада, другая — среди государств Ближнего Востока.
