– Ты долго будешь таким страшным? – в замешательстве спросила она.
Лукас расхохотался.
– А я надеялся, что тебе понравится! Вот и доказано: я ничегошеньки не знаю о женщинах.
И он упал на большую пеструю подушку, одна из полос на которой сливалась с цветом его кожи. Через мгновение Лукас притворно вздохнул.
– Мне кажется, что все мои выходки тебя разочаровывают. Помню, какой у тебя был вид, когда я в первый раз открыл тебе свой талант суконщика.
«Отлично сыграно! – решила про себя Эммануэль. – Прекрасный способ убедить меня в том, что его недооцениваю».
Эммануэль присела к нему на подушку, притронувшись плечом к его плечу:
– Возможно, я бы лучше оценила твои открытия, если бы ты не делал из них такой тайны. Ты знаешь мой каприз: чтобы мне понравилась практика, мне иногда нужно знать немного теории. О! Слава богу! Мне кажется, твоя кожа начинает обретать нормальный цвет.
– Я принял всего лишь одну дозу, а она действует только две минуты. Хотя, возможно, в конце концов, я знаю о женской чувственности больше, чем думаю… Коньяку?
– Давай!
Он налил две рюмки, посмотрел на свою и отставил ее.
– Как считаешь, его цвет лучше бы подошел к моей внешности?
Эммануэль вновь встревожилась:
– Ты не думаешь, что эти таблетки могут тебе навредить?
– Я не подопытный кролик. Безопасность этих таблеток подтверждена длительными исследованиями. Я бы не стал рисковать. Да и другим не позволил бы подвергаться опасности.
В голосе Эммануэль проскользнула нотка досады:
– Ага! То есть ты уже многим раздал свои пилюли?
Лукас возмутился:
– Ты действительно считаешь, что первую таблетку я мог отдать кому-то другому, а не тебе?
Настроение Эммануэль улучшилось. Сомнения рассеялись, и она пожалела, что высказала их.
– Это и есть то самое изобретение, которое мы сегодня отмечаем?
Лукас вновь огорчился. Потом задумался и вдруг смущенно произнес:
– На самом деле… Я праздную твое присутствие в моем доме. То есть я хочу сказать, что для меня праздник – праздновать это с тобой.
И хотя Эммануэль была сбита с толку, это заявление показалось ей таким прелестным, что ей тут же захотелось броситься Лукасу на шею. Однако девушка посмотрела на эту шею с сомнением. Нет, цвет его кожи вновь стал нормальным. Она сказала:
– Теперь я тоже хочу тебе кое в чем признаться. Увидев твои приготовления, я поначалу надеялась, что ты предпринял их в мою честь, и была немного поражена, когда ты сказал, что все это – в честь твоего нового гениального изобретения.
