…Он уверяет суд, что раз законы пишутся на русском языке, то вопросы права входят в компетенцию лингвистов. Это дичайшая чушь с любой точки зрения — если вопросы нарушения законов входят в компетенцию лингвистов, то тогда что входит в компетенцию юристов?
Когда я сообщил профессору Борисовой, что Кортиков в качестве призыва с отсутствующим условием успешности привел выражение «Солнце, перестань заходить за горизонт!», то она сказала, что при таком понимании предмета студентов выгоняют еще с первого курса, поскольку по определению призыва не может быть к неодушевленным предметам. Это будет или поэтическая метафора, или бред. В самом деле, уважаемый суд, если водитель кричит: «Столбы, уходите с дороги!», — то чем, кроме пьяного бреда, это можно считать?
Я считаю, что это Коршиков бессовестно выкручивался от обвинения в заведомо ложном заключении, но нельзя исключить и версию, что он просто некомпетентен.
Повторю, если не считать, что Коршиков изворачивается от обвинения в заведомо ложном заключении, то тогда он:
— по своему базовому и дальнейшему образованию не может проводить лингвистические экспертизы;
— не понимает, что эксперт обязан предоставить суду объективные сведения из своей области знаний, а не свое мнение по юридическим вопросам;
— совершенно несведущ в лингвистике.
На основании вышесказанного, и руководствуясь статьей 70 УПК РФ, заявляю отвод эксперту ЦСТ ФСБ Коршикову А.П.».
Прокурор. Разумеется этот отвод был судом отклонен, заявление о возбуждении против Коршикова уголовного дела суд оставил себе разрешить при вынесении приговора мне, и начал прения сторон, которое мы не ожидали. Возможно, в этом была цель — не дать нам подготовиться, чтобы сформулировать выводы по делу. Однако мы знали, что судят нас не по законам России, а по понятиям лобби Израиля, посему врасплох нас не застали — у адвоката было готово 20 страниц его выступления в прениях. А у меня написано последнее слово (по свидетельству сидящих в зале, такая наша готовность вызвала искреннее изумление судьи).
В итоге, несмотря на то, что был предпраздничный день и суд заканчивал свою работу в 16.45, несмотря на то, что уже было назначено очередное заседание на 16 июня, наше дело слушалось до 18.15 и слушание его было закончено.
О выступлении в прениях прокурора, итожившего доказательства моей преступной деятельности, надо сказать отдельно — это те еще перлы. Я их в суде разобрал, но в данном сообщении скажу только вот о чем.
