Кортиков это понимает, поэтому не случайно от-ветил о своем математическом образовании только после настойчивого, третьего вопроса суда об этом. И понимая, что его образование в плане проведенной экспертизы не может не вызвать сомнения, Кортиков, тем не менее, не сообщил, что он когда-либо посещал хоть какие-либо курсы по филологии или имеет лицензию на производство собственно лингвистических экспертиз. То есть даже по формальным основаниям, Кортиков не вправе проводить лингвистические экспертизы.
Для целей данного заявления я буду считать, что Кортиков абсолютно несведущ в вопросах права, в том числе, никогда не вникал в УПК РФ и не понимает, кто такой судебный эксперт, и что такое заключение эксперта. Будем считать, что Кортиков не понимает, что заключение эксперта это доказательство по делу, а доказательства — это сведения.
В конце концов, под давлением вопросов, на которые он не мог ответить, Кортиков признался, что его конечный вывод о том, что заглавие материала «Смерть России!» является призывом к экстремисткой деятельности, и о том, что он призывает к насильственному изменению конституционного строя, являются не сведениями, не фактами, проистекающими из законов лингвистики, а его убеждениями, которые суд волен принимать в качестве доказательства или не принимать.
Вот его высказывания по этому поводу:
«Да, та лингвистическая квалификация, которая дается в тексте заключения, в ряде случаев может существенно отличатся от юридической. Привожу простой пример: Закон «О противодействии экстремист-ской деятельности» претерпел ряд редакций. В принципе мы, как лингвисты, не обязаны отслеживать все изменения в законодательстве. Когда он принят… та или иная редакция… А вот юрист — обязан. Когда он получает мое заключение, где подробно расписано, какое именно деяние, квалифицируемое как экстремистская деятельность, то он должен видеть, какая редакция закона действовала на момент совершения самого деяния. Вот сейчас — это экстремистская деятельность, а может, это время было 2 года назад, когда была другая редакция закона, а он не попадает под это, поэтому итоговая квалификация будет юридической».
Как видите, он считает обязанностью эксперта дать квалификацию преступления, а судья обязан проверить, соответствует ли данная экспертом квалификация действующему законодательству.
Или вот такой его перл: «Я исхожу из того, что призыв к тотальному уничтожению государства может быть истолкован, как призыв к свержению основ конституционного строя. Я исхожу из такой посылки, я не доказываю эту посылку. Это вопрос юристов. Я исхожу из того, что… Пусть юристы доказывают. Если эта посылка справедлива, то, если не справедлива… Пусть юристы доказывают».
