А ведь в ящиках глина, просто глина! Их заставили сделать такой конец и провернуть такую чертову работу только для того, чтобы притащить сюда два ящика паршивой глины...
Довиль работал под личным присмотром капитана. Он жевал, сопел и ругался. Он ковырял глину ломиком и орудовал метелкой. Потом отбросил и то, и другое, стал выгребать глину неловкими клешнями. Пронесся глухой говорок: в ящике обрисовался контур человеческого тела!
Ло Алан спокойно встретил испуганные взгляды.
– Очисть лицо, – сказал он. Довиль торопливо исполнил приказание и отдернул руку. Ло Алан подошел к ящику, взял лежащего там человека за нижнюю челюсть, с силой отвел ее вниз. Послышался не то вздох, не то стон, тихий, но услышанный всеми. Лицо ожило. Приподнялась, упала голова, руки пошарили возле себя, уперлись в края ящика. Человек приподнялся и сел, водя вокруг себя глазами. Взгляд его упал на капитана, на золотой скафандр, на белую пышную бороду, на золотое сияние обруча над головой. Глаза человека расширились восторгом, он протянул к капитану руки, стоя на коленях. Глина осыпалась с его тела. И вдруг человек упал. Кровавая струйка текла из его груди.
Ло Алан кинулся к нему. Человек был без сознания. Хлопот с ним было немало. Тем временем Довиль выгребал глину из второго ящика. Когда восторженный шум и гогот привлекли внимание Ло Алана и он поднял голову, во втором ящике уже стояла женщина. Ло Алан затаил дыхание. Он знал, что модель хороша. Но он не знал, что она прекрасна. Экипаж обезумел, и Довиль замер, ухмыляясь. Он больше не жевал.
– А ну, отойдите, – произнес капитан. Матросы угрюмо попятились, замолкли. Женщина, взмахивая ресницами, глядела на них, на их белые крылья с любопытством и тревогой.
– Что с ним? – спросил капитан, кивая на человека, лежащего в ящике.
– Пустяки, – проговорил Ло Алан, – сломано ребро. Это ломиком, объяснил он. – Сейчас...
– Довиль! – зарычал капитан. Ничего больше не потребовалось. Беспорядочно заметались белые крылья и одно черное – Довиля. Экипаж взмыл в воздух – от греха подальше. Довиль, припадая на серебряное копытце, удирал прочь. Так вот она, знаменитая ярость капитана «Конкисты»! У Ло Алана побежали мурашки по коже и ослабели руки. Да, страшен старик!..
Пациент уже приходил в себя, когда два крика слились в один: Довиль жалобно и жутко завопил в зарослях и тут же смолк. И закричала в страхе женщина: она видела, как убегал человек с серебряным копытцем, а теперь там, где он скрылся, раскручивала кольца огромная сверкающая змея.
