— Что значит «пока ещё русского»? — старый лучник умело сбил краснобая на взлёте, чтобы тот не сумел увлечь своим голосом в непонятки. Примороженный взглядом Щавеля, он не сразу нашёлся, что сказать.
— Мы требуем расследования, — докладчик дал в тормоза. — Мы просим разобраться. Вот, составили проскрипционные списки… чтобы дезавуировать пятую колонну. Здесь перечень преподавателей-басурман, — муж спохватился, отделил от пачки верхний листок и тут же обрёл некоторую уверенность, как уцепившийся за бревно утопающий.
— Басурмане? — спросил Щавель. — Что ты хочешь этим сказать?
— Как есть басурмане, косоглазые, из Орды понаехали в Великий Муром, но там вакансии не нашлось, вот они и к нам. Это всё Декан Иванович развёл. Ему технический уровень важнее подачи материала. Чему басурмане могут научить молодёжь? — воскликнул муж, вновь оседлав любимого конька. Он выхватил из пачки новый листок и чувствовал себя как пловец, держащий подмышками два бревна — вроде бы стрёмно на стремнине, но вроде уже и не очень. — А молодёжь научилась. Вот список аспирантов. Вот список студентов старших курсов, разделяющих политические воззрения ханских засланцев, стремящихся сбить Святую Русь с её особого пути, — в руках пловца оказался целый плот. — Молодёжь стремительно отдаляется от исконной русской духовности в сторону бездушной басурманской машины, в сторону пара и железа. Эти так называемые заклёпочники, сосредотачиваясь на деталях, упускают из виду картину в целом. Они подменяют философию бездушным математическим анализом. Такой порочный подход может далеко завести, и завёл уже, идеологически неподкованные умы. Вот список работ студентов…
— Ты кем работаешь? — перебил Щавель.
— Преподаю историю русской литературы во Владимирском ордена Владимира Великого Политехническом университете имени великого князя Владимира, — гордо протораторил муж.
— Давай сюда свои кляузы.
Муж подобострастно склонился, двинулся к столу, перебирая бумаги.
— Вот здесь показания преподавательского состава. Некоторые из нижеподписавшихся присутствовали на стихийной вечеринке в особняке Декана Ивановича, но они раскаялись, — заверял муж.
«Показания, — Щавель пробежал глазами несколько страниц с однообразными „принимая во внимание обстановку, сложившуюся на кафедре“ и „спешу донести до Вашего сведения“. — Грамотно-то как. Удобно иметь дело с образованными людьми».
— Отнесите Князеву, — скрывая брезгливость, придвинул командир листы ябеднику. — Почему вы явились ко мне?
