– Да, Сандро Боттичелли. – Его стиль был известен молодому флорентийцу не хуже, чем «Отче наш».
– Талантливый человек! Удивительно, насколько одухотворенными он изображает людей в своих работах. Я всегда полагал, что папе Сиксту невероятно повезло с ним, учитывая, что двумя годами ранее он организовал заговор, чтобы убить его покровителя – твоего отца, и покончить со всей семьей Медичи. К счастью, ты слишком молод, чтобы помнить все это.
Но не настолько молод, чтобы забыть. Лишь месть может быть еще более кровавой, чем нанесенное оскорбление.
– Тебе повезло, твоя семья спаслась и процветает. Чего нельзя сказать о делла Ровере, – улыбаясь, добавил Родриго.
– Мой отец отзывался о вас с почтением, вице-канцлер. Я знаю, что мне нужно многому у вас научиться.
– Я вижу, ты унаследовал его ум и дипломатические способности! – Если прежде он улыбался, то теперь послышался смех. Свеча на столе затрепетала, причудливо отбрасывая свет на лицо Родриго. Молодой человек почувствовал, как по лбу стекает капелька пота, и быстро смахнул ее рукой. Кардинал Борджиа, в отличие от него, казалось, вовсе не страдал от жары.
– Пожалуйста, прости меня, если я слишком навязчив. У меня сын твоего возраста, и, карабкаясь по карьерной лестнице церкви, он постоянно нуждается в советах. Впрочем, тебе, несомненно, известно об этом. Вы вместе учились в Пизе. Чезаре нередко рассказывал о тебе, называл добрым другом. Он говорил, что у тебя талант к риторике и праву.
– То же самое можно сказать и о нем.
Его отцу. Но если бы он осмелился на правду, то назвал бы молодого Борджиа нахальным испанским выскочкой, не способным на дружбу. Что даже к лучшему. Как бы ни был Чезаре богат (а он далеко не беден, порой под его ювелирными украшениями едва виднелась одежда), незаконнорожденный отпрыск Борджиа – не ровня законному наследнику Медичи. Однако Чезаре был умен и смекалист, во время дебатов с легкостью превращал черное в белое с помощью метких аргументов, а спорные моменты выставлял во всех оттенках серого. Он не нуждался в похвалах учителей и больше времени проводил в тавернах, чем в аудиториях, причем далеко не один.
Молодой кардинал порадовался, что тени скрывают его лицо, на котором при свете дня можно было прочесть слишком многое. Эмблемой на гербе Борджиа был бык, но все знали, что членам этой семьи свойственна хитрость лисы.
– Что ж, я уважаю твое стремление к добродетели. – Родриго Борджиа подался вперед и мягко положил руку на колено молодого человека. – Она сослужит тебе хорошую службу, когда ты приблизишься к Богу. – Он немного помолчал. – Как ни горько признавать, сейчас, во времена сильной коррупции, Италия не выживет без папы, который умерит аппетиты рыскающих вокруг волков.
