На ужин Жгуту и мажору пришлось ограничиться хлебом и чаем, так оба явно не знали, что делать с замороженным мясом. Мрачный как заброшенный подвал мажор сразу отправился спать. Остальные устроились в гостиной с горячим чаем, Жгут – с неизменной бутылкой.
Доктор и Ефрем мирно беседовали на диване, Тарас и Алиса уселись в кресло, воркуя, как голуби на крыше. Жгут уселся в кресло напротив, время от времени прикладываясь к бутылке, красные пьяные глаза не отрываясь смотрели на Алису. Олимпийку он снял и бросил под ноги, предоставив на обозрение голый торс, сплошь покрытый наколками.
Алиса допила чай, сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Пойдем спать? – прошептала она на ухо Трасу.
- Да, - ответил он, чувствуя, как сердце забилось быстрее. – Только чай допью.
- Хорошо. – Она чмокнула его в щеку. – Я тебя жду.
Алиса вышла из гостиной, пожелав всем спокойной ночи. Жгут проводил ее жадным взглядом, глаза впились в округлости, вырисовывающиеся под тканью халата. Тарас насторожился.
- Я вот что подумал, братва, - громко сказал Жгут после ухода Алисы, обращаясь к доктору и Ефрему. – Почему весь кайф достается только ему?
Он кивнул на Тараса. Доктор и Ефрем нехотя прервали беседу, настороженно посмотрели на пьяного Жгута.
- Вы о чем? – спросил доктор.
- Ну ясно о чем, - Жгут смачно рыгнул. - Мы тут все мужики, и у всех потребности есть. А удовольствие только один получает.
Тарас заскрипел зубами, глаза затуманила пелена ярости. Ефрем поднялся с дивана.
- Так, хватит. Ты напился, иди проспись.
- Да ладно тебе, ты ж ведь и сам хочешь, - отмахнулся Жгут. Глаза в красных прожилках уставились на Тараса. – Давай, зови свою телку. Щас мы ее по кругу пустим, а потом…
Он не договорил – Тарас в два прыжка пересек гостиную и кинулся на подонка, как гепард на антилопу. Кресло завалилось, оба оказались на полу. Тарас вцепился в горло Жгута, зек захрипел, глаза выпучились.
- Хватит, Тарас! – закричал доктор.
- Успокойся! – рыкнул Ефрем, огромные ручищи обхватили Тараса сзади, рванули.
Пальцы на горле Жгута расцепились, Тарас завис в воздухе, болтая ногами. В следующую секунду он оказался на диване, сверху нависло лицо Ефрема, сильные руки придавили, как стотонный компрессор.
- Остынь, слышишь?! Остынь!
Тарас, глубоко вздохнув, поднял руки – мол, все, не дергаюсь. Ефрем медленно отпустил, готовый, в случае чего, снова придавить железной хваткой.
Напротив пыхтящий как паровоз доктор усаживал в кресло Жгута. Он тяжело дышал, как борец после тяжелой схватки, пальцы осторожно щупали горло, на котором остались отчетливые следы пальцев.
